История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2. Дмитрий Яворницкий
Наскочив на дом Булыги, казаки проникли в его «комору», забрали у князя имущество и шкатулку с деньгами, клейнодами и листами; между последними были так называемые мамрамы, то есть особые для вписывания панских приказов бланки, вверенные Булыге белоцерковским старостой князем Янушем Острожским, а также некоторые жалованные грамоты и привилегии, данные князьям Острожским на староства, маетности, грунты[145].
О первом движении Косинского и казаков скоро узнал король Сигизмунд III и уже в половине января того же года снарядил особую комиссию и издал королевский лист с обращением к Волынскому населению сообщать комиссарам сведения о действиях своевольных людей и с приказанием всем урядам карать по закону бунтовщиков. В своем универсале король говорил о дошедших до его слуха сведениях касательно действий некоторых своевольных людей в воеводствах Волынском, Киевском и Брацлавском. Не обращая внимания ни на верховную власть, ни на посполитое право, своевольные люди делают неслыханные шкоды, большие кривды, убийства и грабительства в разных местах, местечках и селениях воеводств. Поэтому, чтобы предупредить действия своевольных людей, всем старостам, державцам, урядникам и посполитым воеводства Волынского предписывалось помогать комиссарам в расследовании своевольных людей, ловить и представлять их на суд, а в случае ухода из местечек – доставлять комиссарам списки их[146].
Во главе комиссии поставлен был официальный старшой казацкий, снятынский староста Николай Язловецкий. Не довольствуясь предписанием короля Сигизмунда жителям Волынского воеводства, сам Язловецкий отправил в Запорожье воззвание к казакам с приказанием оставить «лотра» Косинского и повиноваться правительству. Эти приказания повторены были несколько раз, и в одном из них, писанном 10 марта, Язловецкий грозил казакам поднять против них оружие и жестоко наказать за все бедствия, причиняемые ими населению волынскому[147].
Но предписания эти, как старшого, так и самого короля, не имели никакого действия на казаков и Косинского.
Взяв Белую Церковь, казаки вслед за тем взяли Киев, а после Киева, как пишет Костомаров, – несколько других городов[148], причем оружие и порох забирали с собой, жителей или убивали, или заставляли присягать себе на послушание, замки и места королевские и панские жгли и опустошали[149].
Запасшись всем необходимым в Белой Церкви, Киеве и других смежных с ними городках, казаки спустились на Волынь и Подолию и расположились в имении князя Константина Острожского Острополе[150]. Стоя в Острополе, Косинский взял несколько других городов, принадлежавших князю Острожскому, и подверг их опустошению. Главной заботой Косинского было насаждение везде казацкого присуда вместо панского, то есть распространение казацкого суда на шляхту, мещан и селян.
Так простоял Косинский все лето безбоязненно в Острополе. В августе этого года[151] против него пытался действовать
Архив Юго-Западной России, ч. III, т. I, 31.
Там же, 33–35.
Listy Zoikiewskiego, Krakow, 1868, 21.
Костомаров. Исторические моногр., 1867, III, 250
Архив Юго-Западной России, ч. III, т. I, 38–40.
Ныне местечко Новград Волынского уезда.
Николайчик: Киевская старина, 1884, март, 435, примеч. 2.