Фронтир. Избранный. Книга вторая. Роман Корнеев
кивнув и пробормотав «есть, сорр», я связался с тем манипулом Спецотряда, машины которого, похожие на перевернутые блюдца, окружали сейчас КО вместе с капитанскими штурмовиками огромным тетраэдром.
Манипул «Кираса» Спецотряда, говорит КО. Насколько мы свободны в своих перемещениях?
Парни оказались на высоте – живо перестали трепаться о своём и отправили по каналу пакет предписаний, по которым мой бортовой церебр изобразил причудливо изгибающийся трёхмерный объект. Это сложного вида кроваво-красное марево было полем клоакинг-защиты, что создавалось машинами поддержки.
Можете маневрировать внутри этого объёма, но если кто-нибудь случайно высунется наружу – вас живьём съедят.
В конце фразы отчетливо скользнул сарказм, на который я ловиться не стал.
Принял.
Пользуясь новыми данными, мы с Элиа немного подкорректировали построение Отряда, переместив четвёртое Звено, несущее меньше других пехоты, под самую «крышу» разрешенного объема, то есть прямо над Капитанским Манипулом, всё-таки, несмотря на всю прогулочность конвоя, никто нашу обязанность защищать Капитанов не отменял. Ещё спустя некоторое время, после долгих препирательств с церебром, ведущим нас по курсу, нам разрешили перевести системы в боевое положение, после чего парни с азартом принялись за любимое дело – смену конфигурации вооружения.
«Баньши» – очень гибкая машина, блоки её сконструированы способными в полёте менять геометрическую конфигурацию в довольно широком диапазоне, позволяя проделывать с ними самые невероятные штуки. Я некоторое время спокойно размышлял над тем, что мне выбрать – излюбленную «ласточку», размещение с весьма широким углом поражения целей, или придумать на скорую руку что-нибудь более подходящее к данному моменту, но тут на связь вышел один из моих «пассажиров» и, злостно нарушая субординацию, принялся высказывать мне всё, что он обо мне думает. Я коротко извинился и передал остальным, чтобы не забывали про пехоту на броне.
Когда всё утряслось, и я успел проделать, что мог, с Отрядом, своей машиной и всем остальным, начали поступать свежие данные о полётной программе, так что я тут же углубился в изучение, краем уха вслушиваясь в то, как один из сержантов в общем канале травит байки. Боевой настрой нулевой. Мне это не нравилось – мы летели не в отпуск, а к линии фронта.
Прервав рассказчика, я сперва хотел парням сказать что-то бодрящее, потом плюнул, приказал всем спать, а сам вернулся к плану.
Спустя час уснул и я. Нужно беречь силы. Если что, автоматика нас разбудит.
Изолия Великая была миром, полным противоречий. Я её не любил, но, вместе с тем, улетая в который раз, почти сразу начинал по ней скучать. Странный мир. Космос знает, когда заселенный, он был одной из самых старых человеческих колоний в этом Секторе Галактики. Мир-подмостки. Мир-театр.
В периоды межсезонья, тянущееся порой годами,