Зерна огня, или Свидетель деяния. Алла Гореликова
не больше, чем королю. – Сэр Арчибальд пожевал губами. Посмотрел на полный «Полуденного солнца» кубок. Выпил одним долгим глотком, как пьют воду, безо всякого уважения к редкости, вкусу и букету. И добавил: – Мне это не нравится, Барт. Очень не нравится.
4. Подземелье, шесть дней тому назад
Тихо здесь было и спокойно. И, верно, нечасто слышались здесь голоса настолько взволнованные, как у парня, что рассказывает степенному гному о делах на поверхности – темных делах, тайных, тех делах, о которых ему, смиренному монастырскому послушнику, и знать-то неоткуда. Бывшему смиренному послушнику… уж чем не отличалось лицо парня, так это смирением и готовностью подчиняться. Впрочем, принимавший гостей гномий мастер, один из старшин Подземелья, глядел на молодого человека одобрительно и даже, пожалуй, с долей восхищения – как смотрел бы на редкой красоты пещеру или драгоценный камень чистейшей воды.
А вот в тех взглядах, что кидал гном на его спутника, мужчину лет около тридцати, сквозила толика сомнения и, пожалуй, сочувствия. Так, верно, глядел бы мастер на самоцвет, подпорченный неумелой огранкой. Вроде и играет – ан мог бы лучше…
Гостевая комната протапливалась открытым очагом. Люди сидели лицом к огню, в отдалении, гном – почти вплотную, грея спину. За его креслом – низкий каменный бордюр и темная даже в отсветах пламени кованая решетка: цветы и птицы, узор, подсмотренный на поверхности, совсем не гномий, – но исполнение поражало, казалось, бутоны вот-вот раскроются, а птицы – вспорхнут. Шутки огня, думал один из гостей, любуясь отблесками на темном металле. Исконное гномье умение, мельком отмечал другой: то, что подземельные мастера зовут просто «работа», но чего не достичь даже самым искусным из числа людей. Люди просто по-другому видят.
В огне плясала-извивалась саламандра: тонкая, гибкая, изысканная, словно рисунок тушью на старом пергаменте.
Гномий мастер-старшина переводил острый взгляд с одного лица на другое; глаза его отливали зеленью и золотом. Старший из людей заметно смущался под гномьим взглядом; младший подслеповато щурился.
– Если бы мы еще не закрыли корваренское представительство, пришлось бы сделать это теперь. Тревожные вести принес ты нам, Анже.
– Но вы закрыли его раньше, – нарушил повисшее меж ними молчание старший. – Даже раньше, чем Анже узнал… простите мое любопытство, почтенный мастер, но почему?
Гном пожевал губами, прежде чем ответить.
– Оба вы слышали о Каменном Оракуле. Объяснять ли далее? Нам явлено было новое пророчество.
– Оно касается и людей? – напряженно спросил младший.
– А ты догадлив, Анже. – Гном усмехнулся, но усмешка его в отблесках пламени казалась зловещим оскалом. – Их-то оно и касается.
– Я, верно, стал слишком мнительным, – пробормотал Анже. – Правду говорят люди, что много знать – покоя не видать.
– Э-э-э, не в знаниях дело, – покачал головой гномий мастер. – Сам подумай, ты ведь мог остаться на пути послушания. Не знания помешали тебе.
– А