Рассказы. Галина Грановская
может решиться на «ты». Васька дал полный свет и теперь ясно, что «галстук» куда старше, чем казался поначалу. И, наверное, намного, лет на десять может…
– Школьница, что ли? – догадывается «галстук». – Или приехала недавно?
Фимке нравится последнее предположение, но врать она не умеет. Да и не успевает ничего придумать – натыкается взглядом на Альку. Та делает какие-то знаки. Ну, чего ей? Поговорить не даст с человеком.
– Ефимова! Ленка!
– Ты, что ли, Ефимова? – Похоже, «галстук» удивлен. – Ефимова, значит… Так это твой батя дорогу тянет?
– Мой, а что? – Ну, Ветошкина, погоди!
Детский сад, читает Фимка а глазах «галстука»
– Работал я у твоего отца, вот что. А вы в пятиэтажке живете? – Он еще и уточняет! – В одном подъезде с… с Дороган, точно?
Точно-точно, с Анной Ивановной. Сейчас еще и этаж назовет и номер квартиры. Всем, всем все известно! Как можно жить в поселке, где тебя знает каждая собака, где никогда ничего не происходит, где все так пресно и скучно?!
–Угадал, – злится Фимка. – Исключительно точные сведения.
Действительно, в одном подъезде с Анной Ивановной, могу познакомить!
«Галстук» улыбается, насмешливо и снисходительно.
– Тебя подружка зовет.
Ветошкина уже рядом. Суетливо тянет Фимку за рукав. Выйти? Зачем? Сейчас новый танец начнется. Неужели нельзя сказать здесь? Но от Ветошкиной непросто отвязаться. В «предбаннике», отдыхая от толчеи, заядлые курильщики ожесточенно поглощали никотин. Фимка поморщилась, она не переносила дыма.
– Ну, чего тебе?
Глаза у Ветошкиной как две плошки.
– Ленка, ты хоть знаешь, кто это? Знаешь, перед кем выпендриваешься? Это же Бочаров!
Алька кажется не на шутку встревоженной, а то бы Фимка ей показала, кто выпендривается.
– Какой еще Бочаров?
– Господи, ну тот самый! Помнишь, следователя наша Лиль Сергеевна приглашала на классный час? Он случаи разные рассказывал. И про этого Бочарова тоже… Книги таскал из райбиблиотеки и штампы выводил… Вспомнила? Два года дали, теперь, значит, вернулся с «химии»…
– С какой «химии»? – ошарашенно спрашивает Фимка.
Эту Ветошкину хлебом не корми, дай человеку настроение испортить.
– Ой, смотрит! Вышел и смотрит! Пошли домой, Ленка! Еще привяжется! Ишь, поджидает…
– К тебе не привяжется, – тихо и раздельно говорит Фимка. – И вообще, Алина, рано тебе еще на танцы ходить. Дома надо сидеть. И в девять спать ложиться.
Она повернула обратно в зал. Обиженная Ветошкина, пыхтя, топала следом.
– Зря ты, Ефимова, злишься. О тебе же беспокоюсь… Вон, рассказывали, одна связалась с бывшим уго… с таким вот, потом не рада была.
Как хорошо, что в зале много народу и шумно – не слышно Алькиных «случаев» из жизни… В зале суетились девчонки – Васька объявил белый танец. А Фимка почувствовала вдруг, как неудобны высокие каблуки. Зря туфли не взяла. Впрочем, и танцевать уже не хочется –