Тело упыря. Егор Александрович Колотвин
Не успел Евгений развернуться, как раздался хлопок выстрела, и где-то рядом вверх взмыло облачко земли. Он тут же вскочил на ноги, прыгнул на забор, повалив его, и побежал в поле.
Позади раздались крики: «Стреляйте! Вон там он! У забора!».
«Боже, стреляют! Убьют! Пристрелят!», – юноша бежал изо всех сил и спиной чувствовал, как в него метят ружья.
«Да за что же? Что же происходит? Убьют, догонят, догонят!».
Прогремело еще несколько выстрелов, но уже более тихих, приглушенных, словно звучащих издалека. Что-то твердое, точно град, оросило Евгению спину, и он, взвизгнув, упал на четвереньки, почему-то решив, что ему так удобнее, и рванул в пшеницу.
Подобно гиене, он мчался через поле. В голове не проскакивала ни одна мысль, только страх, заставляющий бежать в неизвестном направлении. Он смотрел перед собой и даже не думал останавливаться, пока вдруг разум не прояснился:
«А куда мне бежать? К кому? На кладбище? Или к участковому? Боже, да куда же я в таком виде?», – подумал он и крепко зажмурился от гнева и безнадежности, охватившей его в тот момент. На каждый скачок, руки с жуткими когтями вылетали вперед. Как только юноша их увидел, то сразу одернул назад и от того упал прямо лицом в землю, перекрутился и распластался среди стеблей пшеницы.
При падении кончик языка попал между острых зубов, и они отсекли его, словно гильотина. Солоноватая кровь наполнила рот. Он тут же проглотил ее и облизал губы, а после начал обсасывать язык, стараясь выжать из него еще крови, но тут же вздрогнул, встал на корячки и сплюнул в землю.
– Да что со мной такое?! – закричал парень на все поле и упал лицом вниз, обхватив голову руками.
Ветер выл над юношей, а колосья хлестали по спине. Где-то рядом шептал лес, словно обращаясь к Евгению. Ему казалось, что все они говорят с ним, кричат, требуют от него объяснений, которые он даже себе не мог дать. Женя закрывал уши, стараясь заглушить их голоса, но тогда его собственные лихорадочные мысли становились громче. Его вновь стало все теснить. Теснило противное ему тело. Юноше хотелось вырваться из него, порвать одежду, порвать кожу и выскочить из плоти прочь.
«Оставьте меня! Оставьте! Не трогайте! Я ничего не знаю! Пожалуйста! Помогите мне!».
Язык случайно коснулся острых зубов, и Евгений, ощутив сильную жажду, вновь начал его обсасывать, но резко остановился, опять поймав себя на этом занятии.
«Не слушаются!», – он сжал ладонь в кулак и начал бить себя по голове, стараясь вернуть контроль, но мысли кружились в голове, вертелись как ураган, из которого он ничего не мог взять. Ураган затягивал его самого.
Взгляд темных глаз Евгения также вращался и крутился. Тошнота подступила к горлу, и юноша свалился на спину, уставший от бреда и своего лихорадочного состояния. Он раскинул руки и почувствовал, как оцепенение и апатия наваливаются на него, как успокаивается голова, а ему становится решительно все равно на то, что случилось.
«Ничего