Отклонение или Лал-Земля-Лал. Часть 3. Александр Михайлович Малеев

      Князь неподвижно сидел на толстом, брошенном прямо на дорогу ковре и молча наблюдал за тем, как десяток рабов, не суетясь, хорошо отточенными движениями, быстро возводили его походный шатёр. Сзади, тоже в безмолвии, топталась его постоянная свита. Выстелив пол внутри шатра дорогими коврами и закрепив над входом его княжеский флаг, девять чёрных конских хвостов, рабы повернулись лицом к своему повелителю и склонились в низком поклоне, но князь не заметил их, он был полностью погружён в свои невесёлые думы. И только когда послышался шум и вой, он сменил позу, повернул голову и с нетерпением посмотрел в сторону приближающихся шаманов, не забывающих осыпать самыми страшными проклятиями головы посланных за ними воинов, которые, в отместку за проклятия, ни капли не церемонясь, крепкими пинками, гнали их к князю.

      – Я долго ждал, – сказал князь. – Я очень долго ждал, – повторил он всё ещё ругающимся шаманам, таким тихим и таким страшным голосом, что даже у видевших виды воинов его личной сотни по телу пробежала невольная дрожь. – И если мне ещё, хоть раз, придётся вас ждать, – продолжил он, чуть ли не в абсолютной тишине. – То вы будете услаждать богов не своими песнями, а своей кровью, – князь сверкнул глазами, обводя взглядом притихших шаманов. – Которая будет покидать ваши тела из мелких разрезов, медленно, капля за каплей, вытекая на жертвенный алтарь, чтобы боги могли вдоволь насладиться вкусом вашей крови. А потом, я скормлю ваши тела диким собакам, а ваши головы вашим ученикам, чтобы, поджарив их на костре и высосав из них мозг, они могли сразу перенять от вас всё, чему вы учите их долгие годы. А ваши черепа я прикажу наполнить навозом и утопить в болоте, чтобы ваши души, с лошадиным дерьмом вместо мозгов, никогда не узнали покоя, оказавшись в царстве вечной ночи и провалившись на самое дно, самого последнего мира, к самым последним рабам, которые превратят вас в своих рабов.

      При этих словах, шаманы попадали князю в ноги, усердно стукаясь лбами о высушенную солнцем землю, целуя край ковра, на котором он сидел, щедро вырывая из своих голов длинные, немытые от самого рождения волосы, непрерывно воя и моля о пощаде. Свита, потихонечку, попятилась назад, стараясь стать незаметной, маленькой… Каждый хотел оказаться последним, спрятаться у другого за спиной, а все вместе, они прятались за спиной князя, ведь они лучше других знали, каков князь в гневе, и как легко рубит головы его острый меч. На их счастье, князь не обращал на них ни малейшего внимания, его полностью занимали продолжающие скулить шаманы, уже успевшие разбить лбы и обильно осыпающие дорожной пылью свои изрядно полысевшие головы.

      – Я хочу знать, – вдоволь насмотревшись на старательно истязающих себя шаманов, продолжил князь, шаманы мгновенно замолчали. – Добрый или плохой знак принесла нам та, ревущая, серебряная птица, которая пролетела в небе над нами так быстро, что никто из воинов не смог её, как следует, рассмотреть? Отвечайте. И не вздумайте врать. Я хочу знать правду, какой бы она ни была.

      – Добрый! – в один голос закричали шаманы. – Это был добрый