Тени Сокрушения. Олег Лутин
Убил ты самое дорогое мне существо, я же убью самое дорогое тебе! – Линда неестественно засмеялась, а затем рассыпалась в прах по воле Хозяина Гор и Лесов, что некогда обратил её в вампира.
– Неееееееееееет! – зарыдала Лиза.
– Тварь… Тварь! – Вельзевул смял рукой стальной бокал. – Ты поплатишься за это! Война ещё не проиграна! – демон достал смартфон и набрал номер. – Маммона? Помнишь, ты просил помощи в твоей ледяной проблеме? Я передумал. Помогу. Мне как раз нужно побольше узнать о вампирской природе… Хорошо, встретимся через час!
Пудель-пудель-пудель-пёс, страшный-страшный пёс-барбос!
Посвящается моему любимому,
но, увы, ныне покойному
другу Лакки (2000—2010).
Мы идём по туманной пустоши. Сколько уже дней-привалов? Не знаю, ведь я собака и не умею считать.
Мальчик часто плачет, я пытаюсь, как могу, его подбодрить. Получается неплохо, он всегда начинает улыбаться, вытирает слезы, и мы движемся дальше. Жаль только, моё умение подставлять пузико под почёс и лизать лицо совсем не помогает найти еду. Живот предательски урчит. У мальчика, насколько я знаю, тоже.
Мы устраиваемся на привал. Мальчик разжигает костёр из собранного хвороста, а затем засыпает. Я остаюсь сторожить. Должна же быть какая-то польза и от такой никчёмной собаки, как я.
Никогда не понимал, почему люди считают, что огонь помогает от мрака. Когда идёшь в темноте, глаза привыкают, ты видишь, что вокруг творится, уже ко всему готов – и не так страшно. Сияющий огонь, наоборот, мешает привыкнуть к темноте, и кто знает, что скрывается за этими странно играющими отсветами. Жуть.
Я почти закемарил, когда он пришёл. Он всегда приходит, когда мальчик погружается в сон. Видимо, в такое время мальчик кажется ему более лёгкой добычей, хотя кто их, волков, знает. Однако он просчитался. Да, я лишь маленький пудель, который этому волчаре по колено, но это мой мальчик, и пока я жив, я буду за него сражаться!
Я истошно лаю, но мальчик, как всегда, беспробудно спит.
Волк рычит, приближаясь к нам. Он кладёт свою добычу, что убил ранее, на землю, и скалит зубы, готовясь закусить мной.
Я бросаюсь на него и вцепляюсь ему в глотку.
Он пытается сбросить меня лапами, орёт, извивается, бьёт когтями, но я не замечаю ран и крови, я продолжаю держать его за горло, рыча и вопя сквозь сжатые челюсти.
Когда наконец я отпускаю его, он убегает. А я падаю без сил.
– Пудель-пудель-пудель-пёс, страшный-страшный пёс-барбос! Ты что, поймал вчера кролика? Ох, какой же ты молодец! Сейчас я его зажарю! – меня будит мальчик, он гладит моё пузико. Я вздыхаю сквозь сон. Слишком устал, чтобы ответить ему хотя бы вилянием хвоста.
Зажаренный кролик и правда хорош. Раны уже почти не болят. Мальчик их даже не заметил… Но я всё равно его люблю. Тем более, он так вкусно жарит мясо.
Видя, что я очень устал (как он думает, после охоты), мальчик, отправляясь в путь, берёт меня на руки.
Через несколько часов