Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1. Саша Кругосветов
группы аллегорически препарирует автор – все до предела прозрачно. В кажущейся простоте, даже примитивности, и лобовых формулировках внезапно рождается откровение. Для нас, погрязших в многословии, иносказаниях и идиотической политкорректности, зачастую уже невозможно назвать кошку кошкой, обязательно станем громоздить смыслы и тонуть в намеках. А ведь можно, можно ведь быть предельно кратким и убийственно точным? Не так уж-то это и трудно – стоит всего лишь назвать кошку кошкой, даже наступив на нее в темной комнате. И все, этого достаточно, чтобы паззл бытия сложился, и картина мира стала логичной и внутренне непротиворечивой. Не зря Саша Кругостветов адресует свои истории детям и подросткам, которые еще не закостенели в собственном видении мира, не погрязли в традициях и условностях и способны то, что они видят, и то, о чем они говорят, связывать напрямую, причем переброшенные между понятиями и названиями мосты и тропки проложены по кратчайшим расстояниям. Не в этом ли – честности, краткости и смелости называть вещи своими именами – кроется рецепт спасения нашего многострадального мира? У Евгения Лукина есть замечательный рассказ «Словесники» о некоем сообществе людей, в котором любое произнесенное слово тут же воплощалось в реальную жизнь. Что-то мне подсказывает: если достаточно большое количество людей хором произнесет что-нибудь, мероприятие это не останется пустым сотрясением воздуха, воспоследуют и некоторые события, скорее всего, напрямую связанные с произнесенным.
Кстати, у такой вот манеры изъясняться помесью лобовых формулировок и эзоповым языком есть и еще одно приятное свойство: сколь эрудирован и умен ты ни будь, всех псевдонимов все равно не угадаешь. А это стимулирует жгучее желание докопаться до истины и точно установить, кого же из реальных или выдуманных, но известных личностей или персонажей Кругосветов нарек каким-нибудь Диж Быжем или Бадриком.
Но вернемся к тексту. Читая о реалиях Мории – будь то экономика, обычаи, понятия или перечень министерств – я не мог избавиться от ощущения, что автор смеется сквозь слезы. Почему – нетрудно догадаться. Уж слишком много параллелей с сегодняшней Россией. И почему-то смеяться сквозь слезы у нас на Родине доводится только тем, кто ее действительно любит. И, как правило, именно эти люди повлиять на судьбы страны способны только в условиях глобального социального стресса сродни событиям 1917 или 1991-го. Тем же, кто стоит у руля государства и по идее может и должен влиять, плакать почему-то не приходит в голову. Они только смеются – над нами. Зачем им плакать? Лучше купить очередную виллу, приехать туда на очередном спорткаре (или лимузине, в зависимости от темперамента), вкусить там недоступных большинству россиян яств и вволю посмеяться над упомянутым большинством. Цинизм такого подхода запределен, но к нему как-то умудрились привыкнуть и приспособиться по обе стороны водораздела. И только дети сохраняют в душах первозданную чистоту, покуда неизбежный процесс взросления не разбросает