Екатерина Великая в любви и супружестве. Николай Шахмагонов
замысел Елизаветы Петровны: женить Петра Федоровича, получить от этого брака ребенка и самой воспитать его – вот о чем мечтала государыня. Она прекрасно понимала, что великий князь Петр Федорович не способен стать воспитателем. Да и к тому же она-то уж точно знала, чей сын Павел.
Конечно, для сокрытия правды великий князь мог бы и прикинуться отцом, да только Петр Федорович на эту роль не годился, ибо сам не вышел из младенчества…
Екатерина Алексеевна рассказала в записках:
«Однажды, когда я вошла в покои Его Императорского Высочества, я была поражена при виде здоровой крысы, которую он велел повесить, и всей обстановкой казни среди кабинета, который он велел себе устроить при помощи перегородок.
Я спросила, что это значило; он мне сказал тогда, что эта крыса совершила уголовное преступление и заслуживает строжайшей казни по военным законам, что она перелезла через вал картонной крепости, которая была у него на столе в этом кабинете, и съела двух часовых на карауле, сделанных из крахмала, на одном из бастионов, и что он велел судить преступника по законам военного времени; что его легавая собака поймала крысу, и что тотчас же она была повешена, как я ее вижу, и что она останется там, выставленная на показ публике, в течение трех дней, для назидания. Я не могла удержаться, чтобы не расхохотаться над этим сумасбродством, но это очень ему не понравилось, ввиду той важности, какую он этому придавал; я удалилась и прикрылась моим женским незнанием военных законов, однако он не переставал дуться на меня за мой хохот…»
Вот каким был человек, которому выпало носить титул Великого Князя и Наследника Русского Престола.
Печальный юмор этой части записок перекликается с возгласом, быть может, даже притупленным временем воплем отчаяния: «есть ли б я в участь получила с молода мужа, которого бы любить могла…» Все горькие впечатления молодости будущей императрицы отразились в этой короткой фразе, попросту незамеченной хулителями и клеветниками всех мастей, недалеко ушедшими по своим умственным способностям от вешателя крыс.
Шел 1745 год… Петру было 26 лет… И в этом возрасте он с полной серьезностью рассуждал о преступлении крысы и военно-полевом суде над ней.
Нет, «не от распутства, к коему склонности» не имела, родила Екатерина от Сергея Салтыкова своего первенца, которого нарекли Павлом. И хотя она впоследствии и призналась Потемкину, что первый ее мужчина был поневоле, все же привязалась к Салтыкову, даже была влюблена в него.
Еще во время беременности Екатерина начала понимать, что рано или поздно с Сергеем Салтыковым, которого она полюбила, придется расстаться. В ее «Записках…» проскальзывают признания, что каждая разлука с ним приносила ей боль. Когда двор переезжал из Москвы в Петербург, Екатерина «умирала от страху, как бы Сергея Салтыкова… не оставили в Москве…». Но его записали в свиту малого двора.
Тем не менее она призналась: «…у меня постоянно навертывались слезы на глаза, и тысячу опасений