Летят перелетные птицы. Вера Колочкова
визгливым смехом, пьяными скабрезными шутками. Сидящая рядом с ней по правую руку тетка Тамара, та самая «бодливая корова, которой бог рог не дает», пребольно ткнув локтем, проговорила требовательно:
– Слышь, Ань…Опять у меня в правом боку заболело, страсть как! С чего бы это, а?
Дался им всем этот правый бок! Провалитесь вы все вместе со своими правыми и левыми боками!
– Так понятно, с чего… – стараясь унять кипящее внутри раздражение, медленно и зло проговорила она, – целую тарелку холодца уплели, сверху его водкой залили, и хотите, чтобы печень от этих радостей вам спасибо сказала?
– А ты что, посчитала, сколько я выпила да съела? – возмущенно икнув, громко обиделась тетка Тамара, зло зыркнув по лицам гостей пьяным глазом. – Тебе жалко, что ли? Жалко, да? – И, обращаясь к матери, насмешливо-сердито продолжила: – Слышала, Катерина, как меня твоя доченька отбрила? Холодца, говорит, много уплела!
– Ну хватит, Том… – махнул рукой в ее сторону со своего места отец, – чего ты опять начинаешь на ровном месте? Без склоки обойтись не можешь, что ли? Вовсе она не хотела тебя обидеть!
– Да как же, не хотела! Выучили доченьку на свою голову, она и зазналась! Да я сроду больше ничего у нее не спрошу! И угощения вашего мне не надо! Да я…
– Клава, запевай! – зычно скомандовал отец, пытаясь придушить на корню поток теткиного возмущения. – Запевай, а мы подхватим!
– А чего запевать-то, Вань? – весело откликнулась с другого конца стола тетя Клава.
– Да чего хочешь!
И тетя Клава запела. Вернее, заголосила с ходу. Она вообще славилась в родне как самая голосистая. Выкрикнула из себя первые слова песни, как лозунги:
Летят перелетные птицы!
В осенней дали голубой!
И впрямь – прозвучало позывом к действию. Дружно вдохнув, гости подхватили хором:
Летят они в дальние страны
А я остаюся с тобой…
О, боже… Кто бы знал, как она не любила этой застольной самодеятельности! С детства терпеть не могла. Нет, посмотрели бы на себя со стороны, как смешны они в этой наивной старательности, пьяном дребезжании голосов, серьезности разомлевших лиц, сдвинутых бровей, похмельной поволоке глаз…
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона…
Вот именно – «остаюся»! Не «остаюсь», а «остаюся»! Наверное, для такого вот застолья и расстарался поэт Михаил Исаковский, потрафил этим простецким «остаюся». А из песни, как известно, слова не выкинешь!
…Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна!
Да, как же! Не нужен вам берег турецкий вместе с Африкой! Только вас таких, из поселка городского типа Одинцово, в Турции да в Африке и не хватало…А может, это вы им не нужны? Как в том анекдоте – съест-то он съест, да кто ж ему даст?!
Ну, все. Хватит, пожалуй. Надо на улицу выйти, воздуха свежего глотнуть.
Накинув на плечи отцовскую куртку-брезентуху, шмыгнула через сенцы,