Записки репортера. Игорь Николаевич Свинаренко
контрреволюции тоже разбирается досконально. Типа, Николай никак не мог отказаться от трона за своего сына, где ж это видна такая забота о законных правах несовершеннолетнего? С великими князьями тоже чехарда получилась. И глава нации бросил Ставку, а с ней и страну, и долг, и помчался в столицу спасать Семью (хотя, может, тут заглавную букву я от себя ернически добавил?), и, значит, хрен с ней, со страной, Семью б спасти… (Не к ночи будь сказано.) А может, надо было власть не отдавать никому, и послать оппонентов подальше, и загнать всех железной рукой к счастью? Веселый все же парень Солженицын – такие смелые шуточки выдает, что современность изо всех дыр лезет. Раньше с ним мог тягаться Жванецкий, который теперь сосредоточился на шутках вокруг жен второго поколения, появившихся у олигархов.
Иными словами, если я правильно понял Исаича, надо сперва навести порядок, а после уж решать, какие права давать широкой публике, и в каком порядке, и какими порциями. А пока, значит, надо жесткой рукой и т. д., потому что все иное приведет нас к нехорошим результатам. И вот он ожидает от теперешней элиты, что она осмыслит уроки того февраля и возьмется за ум.
Я всегда любил Солженицына и считал его титаном мысли, и сейчас он чем не пророк. А пророк и должен жечь (глаголом), раз он серьезный аффтар. Но он же не наставник молодежи, чтоб отвечать за юных хулиганов, которым лишь бы делать гадости учителям и орать, что надоело делать уроки. Не вина Исаича, что эти уроки никто делать не собирается. «Никто» – это я про интеллектуальную элиту, которая у нас часто простодушна как крестьянская девушка. Она ведется на всякую ерунду и верит, что молодые люди ходят на танцы затем, чтоб найти себе невесту и сочетаться с ней законным браком, а не просто отдохнуть по пьянке субботним вечером, спустить пар.
«А что у нас с выборами, почему ж их практически нет уже?» – восклицают яйцелоговые. Выборы, шмыборы – кому они, на три буквы, сдались, кто ходит-то на них? Кроме пенсионеров и политтехнологов, и губернаторов и бизнесменов, которые знают, куда и кому занести бабки, чтоб правильно посчитали? Я вам это говорю с таким цинизмом и так грубо оттого, что имею моральное право, как старый диссидент, как «защитник демократии» в 91-м, и прочее в таком же духе. Лично я последний раз был – после долгого перерыва – на выборах в декабре 2003 года. И то, сказать по правде, больше оттого, что среди людей, которые пытались провести в парламент старый СПС, были мои товарищи. На втором и третьем местах были такие причины, как мои правые взгляды и наличие в СПС такого удачливого менеджера, как Чубайс. Я пошел тогда на те выборы не потому, что верил в силу своего голоса, в то, что он ручейком вольется в реку народного волеизъявления, – я ж не гимназистка, чтоб рассказывать вам тут про прекраснодушие. Пошел, чтоб сделать приятное товарищам, поддержать их морально. В победу я верил, но не в прямом смысле, а в том, что люди, которые считают голоса, разрешат СПС взять пять с хвостиком процентов голосов, чтоб пройти в парламент. И «Яблоку», думал, позволят то же самое. Подрисуют. Пусть себе будут в Думе…
Но