Вождение вслепую (сборник). Рэй Брэдбери
официанта принести салат. Мясник опять нахмурился.
– После салата и мартини, – изрек он, – невозможно оценить букет вина. Извиняюсь, конечно.
– Ну что ж. – Я сдался без боя. – Салат можно оставить на потом.
Он заказал бифштекс с кровью, а я – хорошо прожаренный.
– Прошу меня простить, но мясо долго поджаривать нельзя.
– Это вам не Жанна д'Арк, – подхватил я и хохотнул.
– Неплохо сказано! Что правда, то правда, это не Жанна д'Арк!
Тут нам принесли вино. Когда бутылку откупорили, я быстро подставил свой бокал и тайно порадовался, что мартини подадут позже, а то и вовсе забудут; чтобы сгладить напряжение следующей минуты, я вдохнул аромат, покрутил бокал и пригубил хваленый «Сент-Эмильон». Мясник не сводил с меня взгляда, как домашний кот с малознакомого пса.
Прикрыв глаза, я сделал крошечный глоток и кивнул.
Малознакомый сотрапезник тоже отпил вина и кивнул.
Ничья.
Мы принялись разглядывать панораму вечерней Флоренции.
– Хотел спросить… – начал я, тяготясь молчанием. – Вам нравится флорентийская живопись?
– Картины мне как-то не по нутру, – признался он. – Вот гулять и по сторонам глазеть – это другое дело. Какие в Италии женщины! Их бы заморозить да отправить морем в наши края!
– Хм… ну… – Я прочистил горло. – А Джотто?..
– Тоску нагоняет. Уж не обессудьте. Как на мой вкус, Джотто поспешил родиться, ему бы попозже прийти в искусство. Фигуры тощие, как жерди. Мазаччо – и то получше будет. А уж Рафаэль – тот всем сто очков вперед даст! И Рубенс, конечно! Я в силу своего ремесла предпочитаю обилие плоти.
– Рубенс?
– Рубенс! – Поддев вилкой пару прозрачных ломтиков салями, Гарри Стадлер отправил их в рот и мечтательно пожевал. – Рубенс! Тут тебе и бюсты, и задницы, целые горы плоти, розовой, нежной! Прямо сердце екает при виде такого богатства. Каждая женщина – как перина: прыгай на нее, заройся с головой… А на кой черт нужен этот мраморный Давид? Холодный, белый, хоть бы фиговым листочком прикрылся! Нет, мне подавай сочность, свежесть да побольше мяса, а не сухие кости. Эй, да вы ничего не едите!
– Показываю. – Я демонстративно сжевал ненавистную салями и кружок розовой болонской колбасы, а вслед за тем проглотил бледный словно смерть проволоне, раздумывая о том, как бы перевести разговор на холодные, белые, сухие сыры.
Бифштексы подавал сам метрдотель.
Стадлеру досталось совершенно сырое мясо – впору было отправлять его на анализ крови. Передо мной водрузили бесформенный оковалок, более всего похожий на голову вождя племени, которую бросили в огонь, а потом оставили дымиться и обугливаться на моей тарелке.
Мясника так и перекосило при виде этого жертвоприношения.
– Боже праведный! – вскричал он. – С Жанной д'Арк и то лучше обошлись! Что рекомендуется с этим делать – набивать трубку или жевать?
– Вы лучше посмотрите на свою порцию! – со смехом ответил я. – Она, по-моему, еще дышит!
Когда я пытался жевать свой бифштекс, он шуршал, будто ломкий осенний