Дорогами войны. 1941-1945. Анатолий Белинский
Мне как-то не верилось, что именно на этом участке фронта будут брошены в бой части с секретным оружием. Вскоре, однако, пришлось услышать, как в гром артиллерийской канонады неожиданно ворвались могучие, пронзительные, скрежещущие звуки гвардейских установок, от которых холодок пробежал по телу. «Катюши» били всегда неожиданно. Но тогда, в 1941 году, таких установок было мало. Однако не поддается учету сила их морального воздействия на врага.
Наша пехота, вгрызаясь в оборону противника, продолжала нести большие потери. Вражеские огневые точки прижимали ее к земле. Вскоре стало ясно, что надежно подавлять их можно только при стрельбе прямой наводкой.
Первый приказ выделить одно орудие для стрельбы прямой наводкой поступил нашей гаубичной батарее. Речь шла о подавлении огневой точки, расположенной в каменном строении, а наводчики шестой батареи за несколько дней боев успели уже зарекомендовать себя как мастера снайперского ведения огня. Из комсостава батареи для этой цели выделили меня. Я тут же приказал лучшему огневому расчету выкатывать орудие на дорогу. Полученный приказ вызвал у меня чувство гордости за такое поручение и волнение, от которого никуда не уйдешь, когда дело касается первой встречи с врагом лицом к лицу. Пострелять прямой наводкой всем хотелось. Мы были молодыми и уверенными в себе.
У самой дороги произошла небольшая заминка. Тяжелая гаубица по самый ствол увязла в занесенной снегом придорожной канаве, и вся батарея прилагала отчаянные усилия для того, чтобы вытащить ее на дорогу. В этот момент возле нас оказался кто-то из командиров соседней пушечной батареи 76-миллиметровых орудий. Узнав о поступившем приказе, он тут же выложил свое мнение:
– Какого черта вы претесь с этой махиной на прямую наводку! Пока будете выкатывать ее там на позицию, вас всех перебьют, и от гаубицы останутся одни ножки да рожки. Там снег по пояс, а катать орудие под огнем противника придется на руках! Тащите ее назад! Сейчас скажу, чтобы из нашей батареи направили одну пушку.
Он бегом направился на свою позицию. Через несколько минут упряжка лошадей легко вытащила 76-миллиметровую пушку на дорогу.
– Приказ был нашей батарее направить орудие, – осадил я командира взвода, выбираясь из канавы. – Помогите лучше вытащить гаубицу.
– Сами управитесь! Нам надо спешить, там ждут, каждая минута дорога.
– Куда вы лезете? – стал возмущаться я. – Там крепкие каменные сараи, только вот этой долбить надо! – кивнул я на свое орудие.
– Там быстрота нужна! – отрезал он мне.
Молодой солдат, татарин по национальности, слышавший нашу перепалку, рассмеялся, взбираясь на передок готовой тронуться пушки, и бросил мне слова, запомнившиеся на всю жизнь:
– Не беспокойтесь, товарищ младший лейтенант, мы не хуже вас отстреляемся. Будьте уверены, не подкачаем! А из нашей пушечки только и стрелять прямой наводкой.
Я не знал тогда, что фамилия этого солдата Маннанов и что он идет на свой бессмертный подвиг,