За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник). Юрий Корчевский
не было, заставу вырезали беспощадно. Засечники и сопротивляться-то толком не могли, опоенные какой-то дрянью. И что теперь делать? В Рязань скакать с горестным известием или бой неравный принять?
Алексей затаился, ещё раз пересчитал чужаков. Трое. И на него одного это – много, поскольку не разбойники они, не нищие, а воины. Только если он отступит, в Рязань поскачет, спросит его князь: «Где же ты был, почему один в живых остался, где раны твои?» И что он сможет ему на это ответить? Что жизнь свою пожалел, что поступил разумно, поскольку силы были заведомо неравны? Тьфу, даже думать противно! К тому же эта троица – явно лазутчики или дозорные чужого войска. А само войско – в полудне пути.
На крымских татар чужаки не были похожи, хотя явно степняки: глаза раскосые, лица скуластые, кожа белая. Ногайцы? А впрочем, какая разница? Они на русскую землю пришли, товарищей его боевых живота лишили – убить их надо. Отомстить!
В душе зародилась злоба. Страшновато одному против троих, да выбор невелик. Как это там говаривали? Делай что должно, и будь что будет?
Алексей набрал воздуха в лёгкие, вогнал нож в ножны, обнажил саблю и шагнул вперёд – как со скалы в воду прыгнул. Нет назад возврата.
Чужаки узрели его сразу, как только он из-за деревьев вышел.
– Ай, урус! Помирать пришёл! Ты бы железо с себя снял, к чему тебе вериги?
Старший стоял, широко расставив ноги, и презрительно улыбался. А двое его соплеменников не спеша стали обходить Алексея с обеих сторон. Они куражились, показывая своё превосходство, поизгаляться перед сечей хотели.
Не сводя глаз с врагов, Алексей как-то механически дотронулся до своего камня, висевшего на шее в кожаном мешочке. И вдруг рядом ним, неизвестно откуда, появился воин – точная копия его, Алексея. Только не из плоти, поскольку полупрозрачным был. На Руси таких созданий волхвы вызывать умели, «мороками» их называли.
Кинулся морок на главаря, саблей взмахнул. Ногаец отшатнулся и саблю вскинул, защищаясь.
Андрей же, не мешкая, на воина справа от себя ринулся. Упав на землю, он перекатился и в перекате ударил степняка саблей по ногам. Сильно полоснул, одну ногу ниже колена напрочь отсёк, вторую поранил.
Вскочив, кинулся на воина слева – тот уже сам кинулся ему навстречу, размахивая саблей. Схлестнулись.
Алексею сразу пришлось туго. Степняк имел преимущество в виде щита – круглого, небольшого. Алексей же свой щит оставил притороченным к седлу лошади – не ожидал, что он нужен будет. И теперь ему приходилось работать телом – прыгать, уворачиваться, пригибаться. Удары Алексея степняк принимал на щит, а вот удары чужака приходилось отбивать саблей.
Обычная тактика боя в пешем строю простая: принял удар сабли или меча на щит – ударил холодным оружием сам. Алексею же приходилось и принимать удары на саблю, и нападать.
Степняк полыхал злобой из узких глаз, на губах играла презрительная улыбка. Он был опытным воином и думал, что уруса без щита завалит быстро.
Алексею же приходилось поглядывать направо, на старшего. А там творилось нечто невообразимое,