Король идёт на Вы. Кофейная гуща. Дмитрий Чулкин
как все, только хуже.
– Иногда хуже уже некуда. Быть лучше или хуже можно, только находясь в той же системе координат, в большей или меньшей степени удовлетворять или не удовлетворять тем или иным критериям. Больше или меньше подходить для какой-то задачи.
– Да уж, ты вообще ни для какой задачи не подходишь. Ни на что не годишься.
– Вот видишь, ты сама это признаешь. Значит, я не могу ни с кем состязаться, значит, и со мной никто не может состязаться. Я не хуже и не лучше. Я другой.
– Ты дурак. Реальная жизнь подойдет к тебе сзади и трахнет. Хорошо, если просто по голове, а то ведь может и в сексуально-эротическом плане.
– Ай-яй-яй! Девушки так не должны говорить.
– Как? Честно?
Глава 6
Когда нам хорошо, мы хотим смеяться, потому что как-то скучновато. Когда нам плохо, мы хотим смеяться для того, чтобы забыть, что нам плохо. Когда мы забываем, что нам плохо, мы хотим смеяться, потому что думаем, что нам хорошо, но как-то скучновато. И так далее. В общем говоря, мы хотим смеяться.
Великий ученый Миша Манн хочет сосредоточиться, но у него ничего не получается. Темная комната, только яркое пятно света настольной лампы лежит на книге.
Миша тщетно пытается разобрать хоть строчку. Тогда он с досадой плюет в книгу.
На кухне его мама готовит блины. Миша терпеть их не может, но он все равно съест их, потому что он любит свою маму. Она врач, потому кричит Мише из кухни:
– Миша, включи в комнате большой свет, не читай под настольной лампой, глаза испортишь!
– Мама, я только так могу сосредоточиться на том, что читаю! – кричит в ответ упрямый Миша.
Тихий стук в дверь. Миша удивленно смотрит на часы. Половина одиннадцатого ночи. Кто может прийти так поздно?
Миша бормочет ругательство на французском языке, надевает пушистые тапочки с кошачьими мордочками и хочет идти к двери. На душе у него тревожно.
Он слышит, как его мама звенит цепочкой от дверного замка.
– Мама! – кричит Миша. – Мама, не открывай, я…
Он не успевает договорить. Дверь срывается с цепочки, и квартира переполняется большими и страшными людьми в масках. Один из них хватает Мишину маму и делает ей какой-то укол.
– Так, – тихо и спокойно говорит другой верзила в маске.
Мы сидели с Мишей у него на кухне и пили кофе.
– Я надеюсь, ты меня извинишь за этот ужасный беспорядок, – сказал Миша.
– Да, не бери в голову, – ответил ему я, макая в кофе печенье. – Это все пустяки, давно хотел побывать у тебя в гостях. Надеюсь, с твоей мамой будет все в порядке.
Жалко, что обстоятельства такие печальные.
– Ты знаешь, мне совсем не понятно, что это такое было и зачем. Какие-то омоновцы… Ничего не понимаю.
– Тут и понимать нечего. Теперь нужны виноватые. А кто у нас в Византии виноватые? Ну ясно кто. Те, кто, работая по заданию американской разведки, саботировал важнейшие исследования. А может, ты еще и еврей? Пока, Миша.