Бульварное чтиво. Повести и рассказы. Александр Казимиров
волос, из-под которых выглядывали багровые мочки ушей. На осунувшемся лице выделялся острый, слегка напоминающий клюв, нос. Потрескавшиеся губы лениво двигались, сплевывая шелуху. Особенно поразили Урусова безразличные, лишенные всякого смысла глаза.
– Кхе-кхе, – дал знать о себе аптекарь. – Что это вы, голубушка, другого места для отдыха не нашли? Скоро поезд курьерский прийти должен. Не задавил бы!
Баба не отреагировала на его слова и продолжала совать в рот семена подсолнечника.
– Душечка, – как можно громче произнес Урусов. – Вы меня слышите?
Он нагнулся и потряс бродяжку за плечо. Неожиданно лицо ее изменилось. Громко замычав, женщина стала что-то объяснять на пальцах. Серафим Аристархович невольно отпрянул. Запнувшись, он надеялся зацепиться за воздух – взмахнул руками и упал. Баба зашлась дребезжащим смехом и бросилась к нему. Навалилась всем телом, придавила к насыпи и полезла целоваться. «Господи, какой позор! Не дай бог, кто увидит!» – Урусов завертел головой, уворачиваясь от омерзительных липких губ. Он пробовал освободиться, но бродяжка оказалась сильна. Тяжелый запах, исходящий от нее, вызывал отвращение.
– Что вы от меня хотите? – просипел аптекарь.
Умалишенная норовила стянуть с него брюки, и только надежные немецкие подтяжки мешали реализовать гнусный замысел. Краснея от напряжения и стыда, Урусов решил позвать на помощь.
Женщина зажала его рот ладонью. Откуда-то издалека донесся тягучий, похожий на вой раненного зверя гудок. Баба встрепенулась, сунула под нос Урусова пятерню. Выразительное трение друг об дружку большого и указательного пальца дало понять, чего стоит свобода.
– Денег? Я дам, только слезьте с меня!
Серафим Аристархович ощущал себя растоптанным и обесчещенным. Баба вскочила и помогла ему подняться. Крепко держа Урусова за рукав, она снова замычала. На перрон стали выходить люди. Не желая быть замеченным в обществе побирушки, Урусов вытащил из портмоне купюры и, не считая, протянул ей. Женщина вырвала деньги, зло засмеялась и плюнула аптекарю в глаза. Приложив палец к губам, цыкнула и опрометью бросилась на другую сторону насыпи.
Перепуганный Урусов вытер лицо рукавом, и, озираясь, почти бегом направился к зданию вокзала. Испарина крупными каплями покрыла его лоб. На ходу снимая легкое пальто, Урусов подошел к пузатому, как баул контрабандиста, Илье Сергеевичу. Тот опустил багаж на землю, слегка присел и по-бабьи хлопнул по ляжкам.
– Ай-ай-ай! Никак упали? Как же вы так?
– Упал, – запинаясь, ответил Урусов. – Неужто не видели?
– Нет, не видел. Давайте-ка я вам, помогу! – Еремеев взял пальто из рук попутчика и расправил его, словно ширму.
Урусов стряхнул мелкий сор и прилипшие комочки грязи.
– Покорнейше благодарю вас, Илья Сергеевич! – выдохнул аптекарь и более спокойно пояснил: – Оступился!..
Поезд медленно подполз к станции, заволок небо клубами черного дыма; остановился и стравил излишки