«От тюрьмы да от чумы…». Путь доктора Коффера. Виктор Анатольевич Хорошулин
кусаются? – в растерянности спросила моя сестрёнка.
– Пчела жалит только грешников, – улыбнулся дядя. – К тому же – вот мой оберег, – он похлопал себя по татуировке на плече. – А вообще-то, отправляясь за мёдом, я надеваю грубую и закрытую одежду, лицо при этом защищаю мешковиной. Вдобавок отпугиваю рассерженных пчёл дымом… Правда, всякий раз они меня всё равно жалят пять-шесть раз. Но это совсем не опасно, даже полезно. Страшно, если на человека нападёт целый рой…
Снаружи зашумели деревья. Видно, приближалась гроза. Анхен зябко поёжилась и уставилась на яркое пламя свечи.
– Вот ты сказал, что со зверюшками можно поговорить, а бывает так, что они тебя не слушаются или делают всё наоборот? – задал я терзающий меня вопрос. Дело в том, что мне никак не удавалось договориться по-хорошему с соседскими собаками и не раз приходилось спасаться от них бегством.
– Случается и такое, – усмехнулся дядюшка. – Ведь, как и мы, все они имеют свой характер!
Добрые глаза дяди, сверкая в пламени свечей, словно лучились таинственным и весёлым светом. Наверное из-за этого чудесного взгляда мы с Анхен и прозвали дядюшку Клауса «повелителем пчёл».
– И ещё одна удивительная особенность, – продолжал тот, допивая своё молоко, – звери, птицы и рыбы, сбившись в стаю, стадо или косяк, становятся неуправляемыми и начинают подчиняться каким-то совершенно иным законам. Знаете, детки, что люди, попав в толпу, тоже думают, говорят и поступают одинаково. И не всегда разумно и логично! Словно какой-то бес вселяется в них и руководит их, подчас опасными или жестокими деяниями. Вспомните, как весной крестьяне забили камнями старушку, обвинённую в колдовстве… Поэтому я и предпочитаю одиночество и уединение… А теперь, укладывайтесь спать…
Случалось, что дядюшка будил нас рано утром.
– Собирайтесь, пойдём на озеро. Погодка сегодня замечательная! Половим угрей, вы ведь любите рыбалку, детки?
Нас дважды упрашивать не надо! И вот мы уже шагаем к лесному озеру, а дядя рассказывает:
– …Осенью зайцы линяют не сразу. Сначала у них белеют лапки и низ брюшка, тогда охотники и говорят: «заяц в штанах». Потом у косого белеет весь живот…, – дядя отодвинул от лица наклонившуюся ветку ольхи. – А самые любимые заячьи места – это низкорослые ели, прогалины, обмякшие серые папоротники…
Вдруг, за очередным поворотом тропинки мы видим стоящего шагах в пятидесяти от нас красавца оленя, высоко вскинувшего свою ветвистую голову… Мы замираем и несколько мгновений смотрим друг на дружку, но тут горделивый зверь недовольно фыркнув и, мелькнув своим светлым подхвостьем, с топотом и треском врезается в кусты…
– Передавай привет своим оленятам! – весело кричит ему вслед дядя.
А вечером, уплетая жареную рыбу, мы слушаем очередной рассказ «повелителя пчёл».
– Наш город получил название от рыцарского замка – Инстербург, – негромко говорит тот. – Который был