Второй пол. Симона де Бовуар
Дуализм, который в той или иной форме проявляется внутри любой общины, есть противопоставление одной группы мужчин другой – женщины входят в состав имущества, которым владеют мужчины, и служат предметом обмена между ними. Заблуждение возникло из-за того, что оказались смешаны два строго взаимоисключающих образа инаковости. Постольку, поскольку женщина рассматривается как абсолютный Другой, то есть – несмотря на всю свою магию – как несущественное, ее никоим образом невозможно считать другим субъектом[34]. Следовательно, женщины никогда не образовывали отдельной группы, которая полагала бы себя как таковую в противовес группе мужчин; они никогда не состояли в прямой, автономной связи с мужчинами. «Обоюдная связь, лежащая в основе брака, установилась не между мужчинами и женщинами, а между мужчинами посредством женщин, которые явились лишь основным поводом для нее», – пишет Леви-Стросс[35]. Конкретное положение женщины не зависит от типа родственных связей, преобладающего в обществе, к которому она принадлежит; и при патрилинейной, и при матрилинейной, и при билинейной или недифференцированной (недифференцированность никогда не выдерживается строго) системе родства женщина всегда находится под опекой мужчин; вопрос лишь в том, остается ли она после брака по-прежнему во власти отца или старшего брата – власти, которая будет распространяться и на ее детей, – или переходит во власть мужа. В любом случае «женщина сама по себе – всего лишь символ своего рода… матрилинейное родство есть рука отца или брата женщины, дотянувшаяся до деревни мужа»[36]. Она лишь посредница в передаче права, но не его держательница. На самом деле типом родства определяются отношения между двумя мужскими группами, а не отношения полов. На практике конкретное положение женщины не связано сколько-нибудь устойчиво с тем или иным типом права. Случается, что в системе матрилинейного родства она занимает весьма высокое положение (не следует, однако, упускать из виду, что наличие женщины-вождя, царицы, во главе племени отнюдь не означает, что в нем правят женщины: восшествие на русский престол Екатерины Великой нисколько не изменило судьбы русских крестьянок), но не реже бывает и так, что она живет в унижении. К тому же случаи, когда жена остается в своем племени, а мужу дозволено лишь наносить ей краткие и даже тайные визиты, встречаются крайне редко. Она почти всегда переселяется в дом супруга – одного этого достаточно для демонстрации мужского превосходства. «При всех колебаниях форм родства, – говорит Леви-Стросс, – постоянное проживание в доме мужчины свидетельствует об изначальной асимметрии полов, характерной для человеческого общества». Поскольку детей она держит при себе, получается, что территориальная организация племени не пересекается с его тотемической организацией: вторая тщательно выстроена, первая случайна, но на практике первая важнее, потому что место, где люди живут и работают, более значимо,
Как мы увидим, такое разделение утвердилось надолго. В эпохи, когда женщина воспринималась как
См.:
Там же.