Ласковый убийца. Дмитрий Сафонов
невпопад спросил он, хотя сам уже догадывался.
Иосебашвили склонил красивую голову набок и устало посмотрел на Кольцова.
– Сергей Иванович, мы пока говорим о довольно отвлеченных вещах. Поэтому вы еще имеете возможность сделать выбор. Если наш разговор будет более предметным, эта возможность исчезнет. Вы меня понимаете? Коммерческая тайна и так далее. В данном случае речь идет вот о чем: хотите вы стать членом нашей команды или нет? Поверьте, такого предложения удостаивается далеко не каждый. И никто еще не отказывался. И уж тем более – не жалел. Думаю, что вам тоже не придется. Когда вы сможете дать мне обдуманный ответ?
Кольцов потер ладонями колени и шумно вздохнул:
– Я согласен, Феликс Георгиевич.
Иосебашвили едва заметно улыбнулся и назидательно произнес:
– Что вы вздыхаете, Сергей Иванович? Не надо драматизировать ситуацию: вы же не душу дьяволу продаете. Просто в вашей жизни начинается качественно новый этап: другие возможности, деньги, сила, власть – все другое. И я рад за вас. Поздравляю!
– Спасибо, – смутившись под его взглядом, сказал Кольцов, – просто я, наверное, еще не до конца это осознал.
– Да, скорее всего, – согласился Иосебашвили. – Сейчас вам принесут пепельницу, а у меня, извините, неотложные дела. Завтра они появятся и у вас. А сегодня – пока отдыхайте, – он встал и направился к выходу. – С вами свяжется кто-нибудь из моих помощников. До свидания, – и он вышел из комнаты.
Не успела дверь закрыться, как на пороге показалась высокая красивая девушка с пепельницей в руке. Она учтиво поинтересовалась, не желает ли он еще чего-нибудь, но Кольцов поблагодарил ее и поспешил домой.
Так все начиналось: чуть больше года назад, а теперь зловещий бизнес все больше и больше набирал обороты.
ЕФИМОВ. НАПИСАНО КАРАНДАШОМ НА ОБОРОТЕ МАШИНОПИСНЫХ ЧЕРНОВИКОВ.
А ведь я пью уже четвертый день… Боже мой, если бы вы только знали, как мне плохо! Но вряд ли с вами случалось нечто подобное – смешно даже допустить такую мысль! А вот со мною случается… И в последнее время – все чаще и чаще.
Попробую описать свое состояние – исключительно для того, чтобы расширить ваш кругозор.
В порядке, так сказать, поэтажном: голова болит. Я мог бы написать: мучительно, невыносимо, нестерпимо, раскалывается от боли и так далее, словом, подпустить определений, нанести несколько бойких мазков, которые бы оживляли и веселили общую картину, как белые барашки пены на гребнях морских волн у живописца Айвазовского. Но она просто болит: не останавливаясь ни на минуту, не больше, но и не меньше, в любом положении и даже во сне. Эта тупая боль (тупая не в том смысле, что по ощущению противоположна острой, а тупая, как песни группы "Доктор Ватсон" и детективные романы писательницы Тамариной) представляется мне в виде рога, который растет прямо изо лба. Словно какая-то неведомая сила могучей рукой собрала мои волосы, кожу на голове и сами мозги в тугой пучок и стянула этот пучок шершавой резинкой на самом центре лба, и теперь голова болит: