Карьера Отпетова. Юрий Кривоносов
phasis>Юрий Михайлович, расскажите немного о Ваших книгах, о той булгаковской фототеке, которую Вы собирали…
Одна книга – «Фотолетопись жизни и творчества Михаила Булгакова», здесь больше, что посмотреть – в ней 566 относящихся к Булгакову фотографий. Вторая – «Михаил Булгаков и его время. Мистика. Фантазии. Реалии», тут больше, что почитать: 21 эссе моих булгаковских и 200 фотографий. Того, что в этих книгах, вы нигде не увидите и не прочитаете. Это не переписанное откуда-то, а совсем другое – то, чем никто не занимался. Я много изучал Булгакова. Наставницей для меня в начале работы была известный булгаковед, Лидия Марковна Яновская, мы вместе делали книгу «Дневник Елены Булгаковой». В моей булгаковской фототеке более ста источников – и музеи, и театры, и библиотеки, и чего только нет! Некоторые относящиеся к Булгакову снимки мне присылали даже из Архива Госдепартамента США: это были фотографии американского посла, который дружил с Булгаковым и в то время работал в Москве. Вообще я ходил всюду, переснимал – в основном пришлось именно переснимать с фотографий, негативов оригинальных ни у кого не сохранилось. Просто непонятно – ни у кого! Единственный человек, у которого был негатив булгаковского портрета – это Моисей Наппельбаум, известный фотомастер XIX–XX вв.
Фотографии собраны совершенно разные. Есть один снимок маленького Булгакова, самый ранний из тех, что можно было найти. Его снимали и раньше, в возрасте одного года, но ту фотографию розыскать не удалось. Никому. Есть киевские фотографии, где Булгаков родился. Есть Палестина и тот знаменитый месяц нисан, что описан у него в романе… Всего в моей булгаковской фототеке более полутора тысяч снимков.
– Как и когда Вы «пришли» к Булгакову? Ведь до этого была насыщенная журналистская жизнь в «Огоньке», в журнале «Советское фото».
– Мне было уже около 60-ти, когда я начал серьезно заниматься Булгаковым. Многое было сделано в журналистике – и поснимал, и поездил, и опубликовал. И даже написал роман – «Карьера Отпетова».
Вот с этого «Отпетова» и «пошел» Булгаков: один из рецензентов сказал, что надо мной, над моим романом нависает тень Булгакова. И я задумался – как так нависает? И во вступлении ко второй книге романа, которую я тогда уже стал писать, решил осмыслить – почему же она все-таки нависала. И занялся Булгаковым. Бросил свой роман, бросил всё, и стал заниматься только им. Булгаков взял меня за шкирку и больше уже не отпускал. До сих пор. Булгаков – это Писатель. Потрясающий. Классик. Его каждый день цитируют. То в газетах, то по телевидению, то в каких-то устных выступлениях. С булгаковскими произведениями, как с грибоедовским «Горе от ума» – всё вошло в язык. Булгаков и как личность колоссально интересен. И я описываю какие-то моменты из его судьбы. Книги о Булгакове я считаю главным трудом в своей жизни. Все остальное – «семечки».
– Так почему все-таки тень нависала?
– Чтобы ответить на этот вопрос, расскажу немного про то, откуда взялся «Отпетов». За 27 лет, которые я к тому времени проработал в редакции «Огонька», – сначала фотолаборантом, затем фоторепортером, потом корреспондентом пишуще-снимающим, и, наконец, специальным корреспондентом-международником – я насмотрелся много чего. И меня очень занимал вопрос – как это получается, что на командные, верхушечные должности проникают совершенно бездарные, порой попросту неграмотные и тупые люди. Не говоря уже, что это люди аморальные, и в делах, и в быту. Одним из таких «деятелей» мне виделся главный редактор нашего журнала Анатолий Софронов. И вот однажды я решил написать что-то вроде памфлета. Родилось имя для главного героя – Отпетов, с литературным псевдонимом – Антоний Софоклов. Но памфлета не вышло – получилась целая книга, где герой – Главный настоятель епархиального журнала «Неугасимая лампада». Отпетов, как я писал в романе, действовал на участке, в значительной степени определявшем духовную жизнь «правослОвного» общества. Именно ему было предоставлено право защелкивать на «пястьях и запястьях» литературы стальные наручники произвола.
– Некая аналогия с булгаковскими массолитовцами?..
– В своем роде. Была еще и Догмат-Директория – под ней подразумевался Отдел пропаганды ЦК КПСС. Во всяком случае у меня было основание писать: материал колоссальный передо мной открылся, и я подумал, что пропадать ему не должно. И вот я стал думать, какая форма изложения должна быть. Решил: раз буду писать об абсурдном явлении, то и форма должна быть какой-то абсурдной, необычной. Например, как в «Мастере и Маргарите». Но потом я подумал: раз точно такая форма уже есть, значит, не годится. Надо искать свою. И нашел – каждая часть «Отпетова» написана по-своему, не в одном, а в разных жанрах. Потом один из рецензентов даже написал, что автор должен определиться, в каком жанре работает. Я встречался с этим рецензентом, долго беседовал, говорил: «Что мне определяться? Разве ты не знаешь, какой это жанр? Это известнейший жанр, ему около двух тысяч лет, отсчет идет из Древней Греции! Это мениппея. Мениппова сатира. В этом же ключе Булгаков писал.» Он говорит: «Знаешь что, старик, ты сделай вид, что внес поправки и сдай рукопись снова. А я сделаю положительную рецензию». Я – ему: «Что ты морочишь голову и себе, и мне? Не напечатают это!» И книгу, конечно, не напечатали. Позже, незадолго