Частный доктор. Владимир Караев
двери, смотря прямо перед собой, глубоко вдохнул и длинно выдохнул:
– Иду, Алексей Николаевич, иду!
10
Все познается в сравнении.
«Банально, но факт», – подумал Леша, плетясь по ступенькам трапа за толстой молодой мамой, чья двухлетняя дочка захотела самостоятельно (и, вероятно, впервые в жизни) спуститься на землю из «самайёта».
И теперь вся пассажирская толпа покорно и терпеливо шла приставным шагом за перегородившей трап парочкой – ковыляющим златокудрым младенцем и его необъятной мамашей с выкрашенным в морковный цвет ежиком волос, в когда-то розовых лосинах, обтянувших гигантский зад до барабанной гулкости, голубой блузе парашютного размера и артериально-алого цвета кроксах.
Кроксы так же невозможно отделить от израильтян, как парнокопытность от коровы. В любой стране мира, на любом континенте, включая Антарктиду, увидев обутые в резиновое уродство ноги, можете смело обращаться к их обладателю на иврите – не ошибетесь.
Толпа перекликалась между собой, посмеивалась и совершенно искренне не обращала внимания на причину затора – в Израиле к детям и их маленьким прихотям относятся свято.
«Все познается в сравнении» – мысль, мелькнувшая у Леши, только он ступил на трап, относилась к тель-авивскому лету, которое по сравнению с эйлатским мартеном сейчас тянуло лишь на его рахитичного младшего братца.
Весь полет (правда, назвать этот получасовой переход из взлета в посадку полетом – некоторое, мягко говоря, преувеличение, но пусть уж оно будет) – в масштабах крошечного Израиля. И это, господа, единственная внутренняя авиалиния страны… Будем снисходительны!
На протяжении всего полета Леша возвращался к их беседе с Поплаковым, прокручивал ее в голове, анализировал.
11
– Присядьте, доктор! – улыбнулся Поплаков, призывно похлопав по подлокотнику указал на кресло рядом с кроватью (так хозяин хлопает по ноге, подзывая пса). – Пусть эта короткая беседа послужит лишь началом, запустит мыслительный процесс в вашей голове.
И он неуклюже и медленно описал в воздухе обеими руками нечто похожее на тяжелое вращение мельничного колеса, наглядно изобразив, в его понимании, течение мыслительного процесса.
– Алексей, это безобразие долго продолжаться не может, – внушительно заметил чиновник.
– Простите, господин Поплаков, что вы имеете в виду? – внутренне напрягся Леша.
– Я имею в виду медицинский туризм. Медицинский бизнес в Израиле.
– Не уверен, что понимаю вас правильно. – Леша кашлянул и расправил плечи. – Вы считаете нужным его прекратить? Считаете лечение за рубежом не патриотичным? Считаете…
– Господи, доктор Романов! – поморщился Поплаков и зевнул. – Не считаете же вы меня дураком, правда?
– Я…
Алексей, не перебивайте, пожалуйста! Нет, конечно! Никто не собирается эту тему прекращать, напротив! – Поплаков улыбнулся. – У меня, знаете ли, господин доктор, мозги работают вполне замечательно, несмотря