Крадущаяся тень. Джонатан Страуд
нет, ты этого не сделаешь, – сказал череп. – Только не со мной. Я же твой лучший и единственный дружок. Однако жечь Источники – это действительно бесполезно. Как и ожидать того, что ты когда-нибудь внимательно слушаешь меня. Когда я впервые заговорил с тобой, я предупредил тебя. Ты помнишь, что я тогда сказал?
Я прикрыла глаза. На смотровой площадке было так тепло. Мне уже можно было уходить, но так хотелось отдохнуть еще хоть пару минут.
– То была обычная для тебя угроза. Какая-то чушь насчет смерти.
Череп презрительно хмыкнул.
– Подумать только, с кем мне приходится иметь дело? Кошмар! Полная безнадега! Мозгов меньше, чем у курицы. Нет, «Смерть в Жизни», сказал я тогда, и «Жизнь в Смерти». Сказал, и с тех пор все жду и жду хоть какой-то реакции с твоей стороны. Жду, затаив дыхание, – он пару секунд помолчал, подумал, и добавил: – Затаив дыхание, которого у меня нет.
– Я не откликнулась тогда на твои слова потому, что они лишены смысла, – лениво пробормотала я. – И теперь они мне кажутся такой же чушью.
Я скрестила руки на груди, потянулась, откинувшись на спинку стула…
– Люси?
Только сейчас я заметила, что рядом со мной кто-то стоит. Неужели задремала в тепле? Я выпрямилась, заморгала глазами. Это был Гарольд Мейлер в своем оранжевом комбинезоне, усыпанном черной пылью, от которой пахло костром. Он улыбался, потирая свои большие нескладные ладони.
– Вздремнула? Ну и хорошо. Все закончено, пора идти домой.
– Да, конечно. Я не спала, просто отдыхала.
Но я же не слышала, как он подошел, значит, все-таки провалилась ненадолго в сон, наверное.
Я поднялась на ноги, потянулась за своим рюкзаком и обнаружила, что его верхний клапан приоткрыт. Большая часть банки была не видна, однако один ее край предательски высовывался наружу. Призрак в банке скрылся из вида, однако зеленоватое свечение осталось. Я туго затянула горловину рюкзака, накрыла клапаном. Посмотрев после этого на Гарольда Мейлера, я увидела, что он как-то странно улыбается мне.
– Любопытное приспособление ты с собой таскаешь, Люси, – сказал он. – Очень громоздкое на вид.
– Ах, это, – равнодушно пожала я плечами. – Да, испытываю заодно новую лампу. Изобретение Ротвелловского института. Так себе лампа, между прочим. И слишком громоздкая, как ты совершенно правильно заметил… Ну, ладно. Так ты говоришь, все закончено?
– Все закончено. Если ты готова, я провожу тебя к выходу.
На часах было уже восемь тридцать утра, когда я, наконец, добралась до крохотной квартирки, в которой (что бы ни болтал на этот счет череп) жила совершенно одна. Это была так называемая «гостинка» на четвертом этаже многоквартирного дома, которую я снимала в Тутинге, неподалеку от металлургических заводов Бэлхем на юге Лондона. Комната моя была квадратной и не очень большой. Собственно говоря, в ней хватало места только для находящейся в вечном беспорядке кровати под окном, раковины рядом с ней и шкафа для всех моих пожитков.