Дорожная традиция России. Поверья, обычаи, обряды. Владимир Коршунков
барином на коне: «Ехаў барын на кони, // А лихочышче на ковени»[106].
В повести польской писательницы Элизы Ожешко «Дзюрдзи» (1885) рассказывалось о жизни белорусской деревни. Сюжет строится вокруг преступления. Заплутавшие на зимней дороге подвыпившие мужики забили палками жену кузнеца, которую они давно уже считали ведьмой. Там, на вьюжной зимней дороге, им показалось, что это она, ведьма, «водит» их[107].
И вообще всякие приходящие извне на крестьянский мир напасти пробирались как раз по путям-дорогам, где с ними поневоле встречались добрые люди – хотя бы ямщики. Профессиональные путешественники – ямщики – оказывались, так сказать, в группе риска. С ними вечно какие-нибудь приключения случались. Если ужне привидение на дороге являлось, то всегда была совершенно реальная опасность, сбившись с пути, замёрзнуть посреди степи, как о том поётся в популярной народной песне.
В д. Благово (неподалёку от районного центра Кировской области г. Яранска) в первой половине XX в. рассказывали историю о такой вот зловещей встрече на дороге: «Ехал на телеге, запряжённой лошадью, мужик. Смотрит, идёт по дороге женщина по направлению в деревню. У женщины был белый платок, и вся она была в белом. Мужик спросил её: “Куда идёшь?” Она назвала деревню, он предложил её довезти, ведь ехал именно туда. Она села на телегу с краешку. Мужик начал лошадь понукать, а та не трогалась с места. Он начал её стегать, и она пошла еле-еле. Лошадь тихонько идёт, а мужик спрашивает женщину: “Куда идёшь-то?” Она назвала ему фамилию одной семьи, знакомой ему. Сказала, что едет к ним в гости. А в этой семье давно болел хозяин, лежал в доме и не вставал. Мужик с женщиной въехали в деревню, стали подъезжать к дому. Мужик остановил лошадь и хотел сказать женщине, что приехали, вот этот дом. Обернулся, а бабы нигде нет. Нет и нет, он стегнул лошадь, и она резво побежала, а то всё не могла идти. Только отъехал от дома, как из него раздались крики и плач. Мужчина в том доме умер. Мужик потом и спрашивал ту семью: “А кто это к вам приезжал, что за женщина-то?” Хозяйка сказала, что никто к ним в гости не приходил, никого она не видела. Так и решили, что это была смерть»[108].
Таинственная женщина в белом и лошадь, что еле-еле тащится из-за навалившейся на неё небывалой тяжести, – всё это обычные мотивы подобных фольклорных рассказов. Разве что здесь говорится о появлении, так сказать, индивидуальной смерти, а не эпидемии (вроде морового поветрия) или эпизоотии (вроде коровьей чумы). Но и такие особенности сюжета тоже хорошо известны.
По наблюдениям Л. Н. Виноградовой, в славянских народных поверьях о ходячих покойниках (и близких к ним мифологических персонажах: смерти, олицетворённой болезни, ведьмы) можно выделить такой мотив: передвигаться им нелегко, оттого они просят путника подвезти до деревни или даже бросаются человеку на спину, используя его тем самым в качестве средства передвижения[109]. К этому можно добавить, что для насылания на людей и скот порчи, болезни, гибели такие персонажи, по всеобщему
Полесские заговоры (в записях 1970–1990-х гг.) / сост., подгот. текстов и коммент. Т. А. Агапкиной, Е. Е. Левкиевской, А. Л. Топоркова. М.: Индрик, 2003. № 652.
Ожешко Э. Дзюрдзи // Ожешко Э. Соч.: в 5 т. М.: ГИХЛ, 1954. Т. 2: Низины. Дзюрдзи. Хам. С. 147–312.
ЛАА. Зап. в 2007 г. Е. Н. Дувакин от Л. Е. Дувакиной (1961 г. р.), уроженки г. Яранска Кировской области, которая слышала эту историю от своей бабушки М. Г. Лебедевой (1904 г. р.), уроженки д. Благово Яранского уезда Вятской губернии.
Виноградова Л. Н. Об одном демонологическом мотиве: «ведьма ездит верхом на человеке» // ЖС. 2008. № 4. С. 16–19.