Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка. Оксана Киянская
Майборода утверждал, что сознательно вступил в общество для того, чтобы предать его правительству. Однако историки весьма скептически относятся к этому его утверждению: показания членов Южного общества на следствии рисуют капитана ревностным заговорщиком, искренне преданным своему начальнику по заговору[136]. Он, например, помогал Пестелю наблюдать за настроениями офицеров в полку, изобретал пути добычи денег для «общего дела» и даже привез своему шефу из Тулы духовое ружье, которое Пестель планировал пустить в ход в случае начала революции[137]. По словам командира Вятского полка, Майборода всегда оказывал ему «большую преданность»[138].
Другую версию причин доноса Майбороды излагают многочисленные мемуаристы. Так, например, Н. В. Басаргин замечает: «В 1825 г[оду] он (Майборода. – О.К.) отправлен был Пестелем в Москву для приемки из комиссариата вещей и каких-то сумм. Промотав там деньги и видя, что ему предстоит гибель, он решился на донос»[139]. А весьма информированный князь Волконский в своих воспоминаниях рассказал эту историю подробно: «Постепенно входя в доверие, он (Майборода. – О.К.) сделался близким к нему (Пестелю. – О.К.) человеком и высказал ему, что если он ему поручит прием комиссариатских вещей и выхлопочет получение оных и заготовление многих заказов для полка в Москве, то все это будет сделано выгодно им в лучшем виде. Пестель обделал, что прием вещей был назначен прямо из Московской комиссии, где удобно можно сойтись с подрядчиками и сделать вольные заказы. Это поручение было Майбороде дано, но впоследствии оказалось, при возврате его, что все обещанное им не исполнено по ожиданиям, и в полученных деньгах Майборода не мог дать надлежащего отчета и потому следовал к законной каре»[140].
Мемуаристам вторят историки: по их мнению, мотивами, побудившими Майбороду сделать донос, были «невозможность отчитаться в истраченных казенных деньгах» и «опасение быть преданным суду за злоупотребления в бытность приемщиком вещей от Вятского полка из комиссии Московского комиссариатского депо, о которых узнал Пестель»[141].
Между тем, для того, чтобы правильно оценить обстоятельства этого доноса, мало знать, что его причиной действительно было некое финансовое злоупотребление Майбороды и что оно случилось «в бытность» капитана «приемщиком вещей» из комиссии Московского комиссариатского депо. Важно понять, что это была за командировка, и какие надежды на нее возлагал сам Пестель.
И мемуаристы, и историки ошибаются, когда говорят о том, что из комиссии Майборода должен был получить лишь вещи для полка. Капитан должен был получить не только вещи, но и деньги, шесть тысяч рублей, – и это была одна из тех трех крупных внешних финансовых операций Пестеля, сведения о которых дошли до нас. Операция эта получила в официальных документах название «предмет о 6-ти тысячах».
Появившись в Москве в начале 1825 года, Майборода предъявил в комиссариатскую комиссию подписанный полковым командиром вятцев и датированный
ВД. Т. IV. С. 59–69 – показания поручика Вятского полка М. П. Старосельского от 25.12.1825 г.
ВД. Т. IV. С. 52.