Эта тварь неизвестной природы. Сергей Жарковский
и диплопией. Тем более что, истоптавший Собачью Дугу «нейтралки» очень подробно, Набис знал доподлинно: поблизости от Стояка нет ни единого, даже самого бросового, даже протёртого воздушного зеркала. Никак тут не спрячешься. Фокус-покус.
«Такой, каков он был» – и выглядел Папаша как в американском фокусе, а правильней представить – как в американском фантастическом боевике из видеосалона в Шереметьево, где полковник Блинчук давеча ждал рейса. «Бегущий по лезвию» фильм пришёл на ум Блинчуку. Но тут Коростылёв вдруг внятно пробормотал: «Урюпинский театр юного зрителя…» – и моментально грандиозность и блеск и поведения, и одеяния таинственного инопланетянина в глазах (саднящих, между прочим, жестоко натёртых) полковника Блинчука вдруг резко полиняли до образа какого-нибудь робота Вертера из нашей телепостановки.
– Ха. Ха. Ха, – неожиданно для себя сказал полковник вслух.
– А что тут делает злой красивый человек Серёжа? – спросила из-за капюшона Папаши его странная дочь или кто она там ему. На это раз голосом вполне зрелой, юной, но зрелой, поспевшей школьницы старших классов. На вид она ею и являлась. Очень маленькая, плотненькая, спелая кругленькая школьница. В люльке за спиной монстра. Не садись на пенёк, не ешь пирожок.
– Я в наряде, Папаша, – сказал Набис, потому что говорили о нём. – Не повезло тебе.
– Или не повезло тебе, – заметила Сидящая На Спине. А сопровождающий слова жест сделал Папаша.
– Беда на всех одна, – возразил Набис. – И хорош, Папаша, отклянь от меня. Говори, с кем пришёл говорить. Я тут на работе. Сижу и не отсвечиваю.
Вдруг полковник осознал: сидит-то он, полковник, на кресле на полу кузова грузовика «ГАЗ-66», больше чем в двух метрах от земли. А Папаша своими огромными резиновыми сапогами землю попирает. Но лицо его выше лица полковника… Да он метров двух с половиной росту! И ещё сверху девочка. Девушка.
Впрочем лицо Папаши как таковое скрывала шлем-маска от изолирующего противогаза ИП-5, новенькими комплектами которых, кстати, были буквально завалены все помещения штаба комендатуры, и штабель которых обрушился давеча на Блинчука, когда он попытался открыть шкаф для документов с своём новом кабинете… Шланг к маске подсоединён не был, дыхательный мешок отсутствовал. Сверху на лицо-маску наползал козырёк большого капюшона, ломко сверкающего на солнце «нейтралки» гранями кожзаменителя. И дальше ниспадал толстенный, с первого взгляда чёртово-кожаный, чёрный-пречёрный плащ. Поддельно сверкающий в разных своих местах также.
Пошито одеяние было явно вручную. И чёртовой кожи в нём было меньше половины. Детали выкройки грубо сшивала проволока в оплётке, а в особо важных местах были видны крепления самодельными скобками из проволоки толстой медной. Плащ выглядел крепким, но каким-то домотканым. Не фирменным. Это сильно снижало величие огромной фигуры, виден был за суперменом из Голливуда, свободно гуляющим по самой опасной в мире территории,