Казанова. Эндрю Д. Миллер

      Шевалье поднялся, торопливо поцеловал даме руку и указал на стул по другую сторону камина. Он послал миссис Фивер за новой порцией шоколада. Тетка чихнула и высморкалась. Она простудилась. И когда чихала, ее мослы гремели, будто игральные кости в стаканчике.

      В ожидании порции шоколада они поговорили о погоде, о том, что теперь немного похолодало, стало довольно сыро и, да, мсье, уже потянуло на зиму. Осень в этой стране такая гнилая и влажная. Казанова порекомендовал ей пить для здоровья по утрам стакан шерри с половинкой мускатного ореха. Она также может растолочь орех и выкурить его, если ей так будет приятней.

      – Как мсье добр, как он умен. – Она обещала, что пошлет служанку за мускатным орехом, как только вернется домой. Хотя шевалье должен знать, что их дрянная девчонка вечно что-то крадет. Хуже того, у нее, видите ли, завелся ухажер – парикмахер, очень молодой и глупый, хотя мсье должен согласиться, что для девушки, даже страшной как смерть и не слишком чистоплотной, вполне естественно иметь ухажера. Мы не в силах противиться зову природы, n’est-ce pas?[14]

      Миссис Фивер принесла шоколад и по просьбе Казановы приготовила его столь густым, что в него можно было сажать розы. Шевалье любезно подождал, пока тетка отопьет горячий, дымящийся глоток из чашки. Выпив еще немного, она сказала:

      – Вы еще не осведомились насчет Мари, мсье. – Ее голос оживился, в нем возникли заигрывающие нотки.

      – Почему, мадам, я должен был обязательно осведомиться насчет вашей племянницы? Мы с ней едва знакомы.

      Тетка укоризненно помахала веером и засмеялась, приложив руку ко рту, чтобы скрыть серые пеньки бывших зубов.

      – Мой дорогой шевалье, если она вас обидела, то…

      – Уверяю вас, она меня не обижала. Как она могла меня обидеть? Она меня ни в коей мере не оскорбляла.

      – Мсье, даже не могу передать, с каким облегчением я услышала ваши слова. Мари еще так молода, а молодые люди не всегда знают, как им следует поступать. Но она послушная девочка, и я ею руковожу. Мне ведомы все ее тайные помыслы. Она часто грезит об одном господине.

      Казанова оглядел тыльную сторону своих ладоней. Он почувствовал, как участился его пульс, но решил не выдавать волнения. Годы, проведенные за игорным столом, приучили его к сдержанности. Наконец шевалье промолвил:

      – Если она выберет время, то может меня навестить. Как вы сами убедились, моя дверь открыта для гостей.

      – Но будет ли это благоразумно, мсье? В наши-то циничные времена…

      – Что же вы предлагаете?

      – Может быть, шевалье сам посетит нас на Денмарк-стрит? Почему бы вам не зайти прямо сегодня? А я позабочусь о том, чтобы она осталась дома.

      – Она будет рада меня видеть?

      – Я в этом не сомневаюсь.

      – Ну а как наша маленькая сделка?

      – Я