Обманутые сумасшествием. Андрей Попов
чем ответить. Все напряженно ждали какой-то ценной мысли, но увы, его слова не говорили ровно ни о чем:
– Скажу честно: не знаю.
– Способны ли они вообще на убийства?
Здесь ответ пришел незамедлительно:
– Думаю, на убийство способен любой человек, если его довести до соответствующего состояния.
С этой мыслью все охотно согласились. Причем, согласились молча. И в разговоре наступила длительная пауза, заполненная лишь шумом мнимого моря и тихим неразборчивым перешептыванием других «посетителей» таверны. Единственный безмолвный соучастник компании – Фабиан, будто титановая статуя, не проявляя ни единого движения, покорно стоял около своих белковых собратьев, ожидая распоряжений. Он был пожизненно обречен на ожидание чьих-либо команд и почти напрочь лишен собственной инициативы. Помнится как-то Айрант обратился к нему: «Фабиан, будь любезен, расскажи мне какой-нибудь нецензурный анекдот». Робот потупил взор, раздвинул в изумлении механические брови и (что самое удивительное!) откопал в своей базе данных такую вот реплику: «Я знаю одного робота, который умел ходить в туалет и писить, совсем как люди, но однажды он заржавел…» Сейчас про Фабиана на время забыли, и он практически перестал существовать: не выявлял себя ни звуком, ни шорохом, ни даже шевелением суставов.
– Не люблю вопросов, на которые нет ответов! – Линд поерзал в кресле. Вообще-то реплика философа, а философы всю жизнь такого не любят.
Звезды тем временем молчали. Слушали этот разговор и молчали. Более того – знали и молчали. «Гермес» сломя голову мчался между ними. Гигантский металлический дельфин нырял в подпространство и вновь появлялся на этой стороне реальности: летел как божество, облекшееся в непроницаемую броню, как демон, взамен магической силы вооруженный мощью тахионных двигателей. Им не было до него никакого дела, да впрочем – взаимно. Он – лишь короткая вспышка в беспроглядной Вечности, они – сама эта Вечность в одной из своих ипостасей, именуемой светом. Он мчался как бы сквозь них, мимо них или даже так: совершенно игнорируя их существование. Галактический корабль в окружении множества никогда не гаснущих маяков. Они не противопоставляли себя друг другу, не дополняли друг друга, но тем не менее, тут уж помимо собственной воли, являлись частями единого громоздкого механизма, именуемого Вселенной.
Звезды, видимо, поклялись пребывать в вечном молчании…
…так прошел еще один бортовой день. За ним – следующий, неизбежно приближая и другие дни. Внутренние огни звездолета то вспыхивали бледными красками рассвета, то пародировали зарево солнечного заката, а то и вовсе гасли, оставляя всех наедине с темнотой космической ночи, и так без конца… Бегущие дни, словно бусинки, нанизанные на нить времени, как маленькие узелки на четках Фастера, молитвами никому не ведомому божеству отсчитывались один за другим, приносимые к нам ветрами из Будущего, они тут же безвозвратно исчезали в бездне Прошлого.
Стоит иногда задуматься над этим словом – Вечность. В нем