Любовin. Анатолий Арамисов
Именно так выглядит смерть – темнота и боль? Кто меня толкнул в грудь?»
Курт ощупал свое тело. Все на месте: одежда, башмаки и холодный пол под ним. Он повернул голову и вдруг увидел светящийся предмет. Он маленьким серебристым пятном резко выделялся на фоне сплошной черноты. Художник оперся на руку и поднялся. Он сделал два шага к направлению предмета и наткнулся на низ деревянной лестницы.
«Так… Значит, я по-прежнему нахожусь в круглой комнате… Но что же это так сильно светит в темноте?»
Он протянул руку к загадочному предмету и не достал до него.
«Надо опять лезть наверх… А, быть может, уйти отсюда? Из этой зловещей комнаты, вообще из моего наследного замка? Не нравиться мне все это… не нравится».
Но любопытство взяло вверх. Курт поднялся на несколько ступенек и дотронулся до света. И тут его осенило: это же на портрете предка так горит какой-то предмет на кисти левой руки! Молодой наследник провел ладонью по холсту и ощутил явственный бугорок именно в этом светящемся месте…
– Здесь что-то замуровано на картине! – вслух произнес Бремер, и его слова эхом разнеслись по комнате. – И это что-то светится!
Боль опять молнией пронзила голову Курта, и он застонал. Это придало решительности художнику. Он быстрым движением вытащил из бокового кармана куртки складной нож, и, расправив его, с треском полоснул лезвием по холсту. Светящийся предмет закачался на разрезанной картине. Курт опять резанул ножом чуть выше его, и что-то со стуком упало на каменный пол. Художник быстро слез вниз и, взяв в руку загадочный предмет, поднес его к своим глазам.
Это был большой старинный перстень серебристого цвета с каким-то непонятным светящимся знаком в центре. Курт несколько минут вертел его перед собой, внимательно рассматривая находку с разных сторон. Затем, положив перстень в карман, открыл массивную дверь округлой комнаты и медленно спустился по ступенькам в свою спальню.
Курт Бремер смочил водой чистую тряпку и приложил ее к голове. Он омыл болезненную рану, потом смазал её специальным лекарством, которое еще давно научила его делать мать и ему стало полегче. Художник прилег на кровать и закрыл глаза. Происшедшее не давало ему покоя.
«Почему я упал там, в башне?» – думал он, вспоминая все подробности дня, – как будто с портрета гроссфатер толкнул меня рукой… Но как? Этого же не может быть! Или опять крыса? Ведь я ее не видел! Загадка…»
Мысли Курта опять вернулись к таинственному завещанию.
– Про какой отпечаток там могла идти речь? – громко воскликнул наследник, в уже следующую секунду ощущая молнией пронзившую его догадку. – Неужели про тот, в самом низу бумаги, где вместе с четкими контурами фамильного герба дед оставил круглый отпечаток пальца, но явно не большого, а скорее – среднего! Так! А на каком пальце у портрета я нашел перстень? На среднем, левой руки… И что же? Это совпадение? Не знаю…
Курт