Танец с драконами. Джордж Мартин
их крики даже сквозь толстые стены. Женщины кричат громче всех. Косточка от ноги, которую он выплюнул, застряла у него в бороде. «Уходите, пожалуйста. Идите себе мимо, не троньте меня».
Но сапоги топали, и ключи гремели прямо за его дверью. Он выронил крысу, вытер руки о штаны.
– Нет, нет, неееееет! – Скребя каблуками по соломе, он вжался еще дальше в угол, в сырые стены.
Нет страшней звука, когда ключ поворачивается в замке. Узник закричал, когда свет ударил ему в лицо, и зажал руками глаза. Какая боль! Он выцарапал бы их, да смелости не хватает.
– Уберите свет! Сделайте все в темноте! Прошу вас!
– Не он это, – сказал мальчишеский голос. – Посмотри на него. Мы зашли не в ту камеру.
– Как же не в ту, – ответил ему другой мальчик. – Последняя слева, она и есть.
– Правда твоя. Чего он там орет-то?
– Похоже, ему свет досаждает.
– Еще бы. – Мальчишка сплюнул. – А уж воняет от него, задохнуться впору.
– Он крыс жрет, смотри.
– Ага, – засмеялся другой. – Смехота.
А что прикажете с ними делать? Они бегают по нему, грызут пальцы на руках и ногах, порой и в лицо кусают.
– Ну да, ем, – забормотал узник, – так ведь они меня тоже едят. Не троньте!
Мальчишки подошли ближе, хрустя соломой.
– Скажи что-нибудь, – попросил тот, что поменьше. Худенький, но умный, сразу видать. – Как звать тебя, помнишь?
Узник застонал, снедаемый страхом.
– Ну? Назови свое имя.
Имя… Ему говорили, только давно – он забыл. Скажешь неверно, снова пальца лишишься или хуже того… Нет, нет, не надо об этом думать. Глаза и рот кололо, как иглами.
– Прошу вас, – прошамкал он, будто столетний старец. Может, ему и впрямь сто лет. Сколько он уже здесь сидит? – Уйдите, – бормотал он сквозь выбитые зубы и недостающие пальцы. – Заберите крысу, только меня не трогайте.
– Тебя Вонючкой звать – вспомнил теперь? – сказал большой мальчик. Он держал факел, а другой – связку ключей.
Из глаз узника хлынули слезы.
– Да. Вспомнил. Вонючка. Рифма – трясучка. – В темноте имя тебе ни к чему, и забыть его очень просто. В настоящей жизни его звали как-то иначе, но здесь и сейчас он Вонючка. Точно.
Он и мальчишек вспомнил. На них одинаковые дублеты из шерсти ягненка, серебристо-серые с синей оторочкой. Оба они оруженосцы, обоим по восемь лет, даже имена у них одинаковые: Уолдер Фрей. Уолдер Большой и Уолдер Малый. Который здоровый – Малый, который поменьше – Большой. Все путают, а им смех.
– Я вас знаю, – прошептал узник потрескавшимися губами. – Знаю, как нас зовут.
– Ты пойдешь с нами, – сказал Уолдер Малый.
– Его милость тебя требует, – сказал Уолдер Большой.
Страх пронзил узника, как ножом. Они только дети, восьмилетние мальчики – уж их-то он при всей своей слабости одолеет? Забрать факел, ключи, взять кинжал с бедра Уолдера Малого и бежать. Нет, нельзя. Тут какой-то подвох. Побежишь – опять пальца