О стихах. Михаил Гаспаров
если даже придется вернуться с провожатым». На эти вопросы мы и попытаемся ответить в настоящей статье.
Стихотворение Ксенофана Колофонского в греческом подлиннике было написано элегическим дистихом, обычным размером медитативной лирики. Лефевр, следуя французской традиции, перевел его прозой. Пушкин, перелагая Лефевра, написал свое стихотворение гексаметром. Оригинала он не знал; реконструируя «размер подлинника», он мог выбирать между двумя употребительнейшими размерами античной поэзии, гексаметром и элегическим дистихом, и выбрал гексаметр. Почему? Предполагать, что гексаметр был для Пушкина преимущественным знаком античной формы, как предположил Р. Берджи (Burgi 1954), нет оснований: элегическим дистихом у Пушкина написано больше стихов, чем гексаметром (в том числе и другие переложения из Афинея). Видимо, главным здесь было впечатление от объема стихотворения. Гексаметр считался эпическим размером, элегический дистих – преимущественно лирическим; поэтому гексаметр ассоциировался с крупными произведениями, элегический дистих – с более мелкими. Стихотворение же Ксенофана, в том виде, в каком Пушкин читал его у Лефевра, – довольно крупное произведение. Самое большое из пушкинских стихотворений, написанных античными размерами, «Внемли, о Гели ос…» содержит (незаконченное) 18 стихов, наше стихотворение – 13 стихов, следующее по объему, «Художнику», – 10 стихов. «Внемли, о Гелиос…» и наше стихотворение написаны гексаметром, «Художнику» – дистихом; видимо, для Пушкина порог между ощущением малого и большого стихотворения лежит между 10 и 13 строками.
Но этого мало. Переработка ксенофановского текста в гексаметр выявляет две важные черты специфически пушкинской поэтики: одну стилистическую, другую семантическую. Они-то и представляют особый интерес для разбора.
Начнем с композиции стихотворения. У Ксенофана оно занимает 24 стиха, у Пушкина сократилось почти вдвое.
В стихотворении Пушкина 13 строк. Тематически оно разделяется пополам строго посредине – на цезуре 7-го стиха:
…все готово; весь убран цветами Жертвенник. Хоры поют.
Но в начале трапезы, о други,
Должно творить возлиянья…
Первые 6 с половиной стихов – часть описательная, вторые 6 с половиной – часть наставительная. Это точно соответствует подлиннику Ксенофана: в нем 6 дистихов составляют описание, 6 дистихов – наставление, но граница между ними, понятно, проходит не посредине строки, а между строками. Эти пропорции греческого подлинника Пушкин угадал едва ли не через голову французского перевода – у Лефевра граница между двумя половинами текста размыта: фраза «музыка и песни оглашают весь дом», которой заканчивается первая половина, отделена от нее точкой и присоединена ко второй половине точкой с запятой.
Середина всего стихотворения, таким образом, – тематический перелом, а середина каждой его половины – ее семантический центр, и в обоих случаях он опять-таки приходится на середину стиха. У Пушкина в первой половине эта середина – слово «вино», «запах веселый вина разливая далече…»: это картина застольного праздника, и «вино» тут главное слово. Во второй половине центром являются слова «ведь оно ж и легче» («…да сподобят