Крестоносец. Андрей Посняков
в нем было не так уж и много, куда больше купцов – торговлишка шла вовсю, причем не только с немцами. Лето нынче выдалось сухое, знойное, хлеб в псковских землях мог и не уродиться, потому следовало позаботься заранее – с кем-то договориться, заплатить.
Эти же заботы тревожили сейчас и «сэра Майкла» – важной задачей была заготовка продовольствия на зиму, до которой Ратников, вообще-то, задерживаться вовсе не собирался, однако, кто знает? Человек предполагает, а Бог располагает.
На смирной белом коняшке, с некоторой грустью помахивающем желтовато-пегим хвостом, Михаил, не особенно торопясь, ехал во главе своего небольшого отряда, сборного, а лучше сказать – сбродного, кого там только не было! Беглые крестьяне-баварцы, наемные лучники из Бранденбурга, с десяток державшихся на особицу чудинов, столько же белоглазых эстов, да, были еще и русские – Иван Судак и Доброга – тоже, верно, из беглых. Иван – здоровенный крепыш, косая сажень в плечах, с кудлатой огненно-рыжей бородою, Доброга – чернявый, цыганистый, не такой широкоплечий, но тоже – верзила с ручищами, словно оглобли. К ним почему-то прибился Эгберт – совсем еще молодой парнишка из Любека, похоже, что из подмастерий или, скорее, учеников, из тех вечных бедняков, что никогда не выбьются в мастера. По типу характера – как знаменитый чеховский Ванька – такой же зачуханный, светленький, сероглазый, с тонкой, вечно замотанной какой-то грязной тряпицею, шеей. Остальные кнехты его откровенно шпыняли, один из бранденбуржцев – сутулый, с длинным вислым носом, звали его, кажется, Фрицем – даже как-то на привале под общий смех завалил бедолагу, наплевав на все Божьи заповеди, явно намереваясь использовать того, как девочку… Ратников уж хотел вмешаться, да не успел – рыжий Иван Судак, не говоря ни слова, просто огрел охальника кулаком по хребтине – тот и осел. Бранденбуржцы хватились было за копья… да тут выступили вперед молчаливые чудины и эсты… Угомонились. Вот с той поры Эгберт, устало примостив на узком плечике копьецо, и шагал следом за русскими, как собачонка.
Короче – то еще было воинство, недаром брат Гернольт, прощаясь, вполне серьезно советовал первым делом парочку из этого сброда повесить, просто так, для острастки. Наверное, так бы и стоило сделать, да Миша – «сэр Майкл» – почему-то стеснялся. Наверное, проклятое воспитание мешало.
А Максик, уже помаленьку приходивший в себя, шагал рядом с Ратниковым – конь парню не полагался, как и любому другому из всех этих с позволения сказать, солдат. Михаил ехал неспешно, да при всем желании не получалось быстрее – в телеги-то были запряжены быки, а уж они-то никуда не торопились, помахивали себе хвостами, отгоняя назойливых мух, да время от времени останавливались – жевали траву. Возами правили баварцы – видно было, что – крестьяне. Беглые.
А никто их, похоже, о прошлом и не спрашивал – людей у Ордена не хватало, и не только рыцарей.
Бург – если его так можно было назвать – располагался километрах в двенадцати от Танаева озера, на мысу, в виду большого острова у впадения в Чудское озеро реки Желчи. Частокол с воротами, сложенная на скорую