Кредо жизни. Хуважбаудин Шахбиев
гибели. Я там был с супругой своей, собрались лететь в Мекку на Хадж, и это событие – трагедия, которая до сих пор жива в нас. В своих, по заказу хозяев, суждениях не забывайтесь, будьте до конца последовательны, знайте историю правды и чей фонд питает вас, не ищите в носу… Этнос нохчи именно этически и эстетически является образцом толерантности и демократической цивилизации, хотя злой рок по мере развития геополитики тщеславных и меркантильных держиморд, великороссов и чеченцев их, грабили, разоряли, уничтожали этнос нохчи! Вам, борзописцам, советую не плевать против ветра: закон бумеранга неопровержим, правда победит! Пребывая беженцем в этой Москве (откуда Чацкий бежал) в ссылке по воле Ельцина и его сателлитов, сатрапов, оппозиционеров Кремля, думал я о сородичах бедствующих и помогал в силу своих возможностей словом и делом, материально. А вы заболтали Чечню! А вот ещё разительные примеры из вашей «ОГ» (№ 16, октябрь 2004): «Ольга Павловна Козьменко – заслуженный юрист РФ (см. фото здесь), работала в ЧИАССР с 1963 года и 30 лет прожила в Грозном, я знаю её. Она начала работу у нас, в Шали, в прокуратуре. Потом в прокуратуре Заводского района работала следователем долгое время. Вот только тогда и узнала о тотальной депортации чеченцев зимой 1944 года. Даже в юридическом институте Самары не было упомянуто ни намёком, что чеченцы были вне закона, потому что «не было» такой нации, такого народа на бумаге. Настоящим открытием для неё стали наши традиции (Адаты): толерантность, менталитет, гостеприимство, уважение к старшим. Её мама Марья Ивановна влюбилась в чеченский народ с первого взгляда. «Мой муж Виталий Ильич, – пишет она, – много лет работал в «Чечингстрое», коллектив избрал его своим руководителем. Он всегда отзывался о чеченцах как о трудолюбивых и ответственных людях: «Это гордые люди с золотыми руками». Когда мама из Ульяновска, через Москву, ехала в Грозный поездом, время, проведенное в пути, произвело на неё такое неизгладимое впечатление: «Кто эти люди, что со мной в поезде ехали?! Я никогда не видела, чтобы так уважительно относились к старшим». Она просто восхищалась чеченцами, удивлялась нашим отношениям с соседями. Мы могли и в два часа ночи постучаться в двери друг к другу, обратиться с любой просьбой. Межнациональной розни в Грозном не было, жили одной семьёй, отношения строились на взаимоуважении, взаимовыручке и добрососедстве. Должна заметить, что если и были конфликты, то они исходили от русских. Чаще приходилось сталкиваться мне с русским шовинизмом. И примером того был прокурор района Журин Иван Васильевич. Как-то он вошёл в мой кабинет и увидел группу родственников, пришедших по делу утонувшей в Чернореченском водохранилище женщины. (Кстати, там часто тонули чеченцы атлетического телосложения, молодёжь. Поговаривали, что это дело рук русских спасателей-водолазов.)
Прокурор мне говорит: «Зачем вы их впустили в свой кабинет? Ишь расселись в шапках. Гоните их прочь!» (Вот вам русский держиморда, как писал Ленин, ПСС, том 45). А ведь ест наш хлеб – «куратор,