Огненная душа. Кира Дмитриевна Гроом
хрупкую тишину, проговорил мужчина, глядя на меня с сожалением, – а ты ведь горячая, Рина. В тебе такой огонь… я понимаю это и не виню тебя. Это нормально, что ты находила утешение в чужих объятиях…
– Что?! – взвизгнула я, разом теряя остатки своего самообладания.
– Послушай, мы с тобой взрослые люди, – устало сморщился мерзавец. – Давай обсудим все спокойно.
– Спокойно?! – взорвалась я. – Ты хочешь поговорить спокойно?! Негодяй! Как ты смеешь подозревать меня в подобном? Как вообще поворачивается твой гнилой язык?
Дав волю чувствам, я уже не могла остановиться и, скривившись от злобы, громко кричала на негодяя, выплескивая на него все, что кипело у меня внутри. Руки сами собой нащупали небольшую фамильную вазу из горного хрусталя…
– Не… – попытался остановить меня Тиан, вскидывая руку, но было слишком поздно…
Прекрасное произведение давно почивших мастеров уже летело в лицо мерзавца. Мужчина вскочил, уворачиваясь от снаряда. Ваза, пролетев мимо, ударилась о стену и с жалобным звоном осыпалась на пол мелкими осколками.
– Ах, это я нашла утешение? – угрожающе сощурившись, наступала я на неблаговерного супруга. – Вообще-то это ты приволок в наш дом какую-то курицу! Ты!!! Нашел крестьянку, готовую рожать тебе сопливеньких, вечно орущих засранцев, а всю вину скидываешь на меня?!
В подлеца полетел тяжелый серебряный канделябр на пять свечей, графин с персиковым соком и большой стакан.
– А может она не одна такая, а? – бушевала я, разнося такую уютную некогда гостиную. – Может у тебя в каждой стране жена? Или в городе?! Кобелина!
Увесистый горшок с геранью попал точно в цель, запачкав влажной землей грудь негодяя, отчего тот резко выдохнул сквозь зубы.
– Пятнадцать месяцев! – орала я. – Больше года! Я, наивная девчонка, думала, что ты обговариваешь соглашения с правительством Винии! А ты обговаривал брачный договор с какой-то селянкой!
Я содрала со стены картину, запуская ей в мужа.
– Тебе же нужны достойные наследники, да?! У нас же не любовь… мы же ненавидим друг друга! – Из глаз едва не брызнули горькие слезы. – Восемь лет ненавидели…
В ход пошла небольшая статуэтка, попав мерзавцу прямо в глаз, объемная диванная подушка, полная чернильница, к моей радости раскрасившая лицо и грудь Тиана яркими синими подтеками.
– Негодяй! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Оглянувшись и мимолетно оценив, что в малой гостиной не осталось ни единого целого предмета, которым можно было бы запустить в мерзавца, я плотно сжала губы и быстро вылетела в коридор. Глаза щипало от едва сдерживаемых рыданий, руки мелко дрожали. Тиан растерянно стоял в центре разрушенной комнаты, посреди осколков и покореженных предметов интерьера, с сожалением осматривая последствия нашей беседы.
Мои туфли слетели где-то в гостиной, поэтому сейчас я быстро бежала по широким коридорам и переходам в покои графини. За первым же поворотом на моем пути попалась толпа слуг, жадно оглядывающих