Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели. Жильбер Шарль Пикар
type="note">[6]. Геродот и Диодор, описывая греческо-финикийскую борьбу за главенство на Сицилии, ничего не говорят об этом карфагенском генерале, который, предположительно, сумел захватить большую часть острова. Если не считать первых четырех глав и последнего предложения, касающегося Маго (к которому мы еще вернемся), XVIII книга Юстина посвящена историям Дидоны и Малхуса. Правда, между ними вставлен небольшой абзац, рассказывающий о человеческих жертвах, которые приносились для того, чтобы остановить распространение эпидемий (конец VI главы). У всех этих трех разделов есть одно общее – они рассказывают о человеческих жертвах того или иного рода. История Дидоны, как мы еще увидим, объясняет ритуальное самоубийство царя.
Рассказ о Малхусе – это попытка оправдать распятие царского сына; в Карфагене таких случаев больше не было, а вот Библия приводит нам еще один пример. Раздел между двумя этими историями рассказывает о принесении в жертву простых людей; их смерть не имела никакого политического значения. Книга в целом посвящена религиозной тематике. Между правлением Дидоны и Малхуса никакие политические вопросы, связанные с внутренней или внешней политикой, не обсуждаются. Не упоминается и о карфагенской колонизации Ивисы, хотя Диодор сообщает, что это случилось, вероятно, в середине VII века до и. э. или, что более вероятно, в начале VI века до и. э.
Поэтому напрашивается вывод, что Помпей Трог взял сведения для этой части своей книги из трактата о человеческих жертвоприношениях в Карфагене, а не из какого-то исторического источника. Автор трактата, вероятно, пытался объяснить этот варварский обычай мнимым историческим событием, связанным с какой-то выдающейся политической фигурой, совсем как Лукиан, который в своей книге о сирийской богине или в рассказе о Комбабе дает объяснение кастрации Галла. Семитские мифы переставляли, рационализировали и риторически совершенствовали, чтобы сделать более сентиментальными.
Имя Малхус – если принять точку зрения Воссия – это не что иное, как титул МЛК, семитский эквивалент «царя». Вполне возможно, что это не конкретная историческая личность, а «царь» как понятие. Распятие Карфало в его жреческом облачении носит все признаки жертвоприношения. Даже в III веке и. э. жертвы, приносимые Баал Хаммону, или, в его латинском эквиваленте, Сатурну, облачались в одежды жрецов Сатурна. Эта одежда символизировала принадлежность к этому богу и его право требовать, чтобы жертва отдала ему свою жизнь. Поэтому распятие Карфало, царского сына, можно рассматривать как пример «царской жертвы», чье имя идентично Малхусу. В отличие от нее жертвы Молоху – другая форма царского жертвоприношения, практиковавшаяся Дидоной и подтвержденная историками и археологами, – подвергались не распятию, а сожжению на тофете. Библия сохранила для нас пример принесения в жертву царских сыновей путем повешения или распятия, в обстоятельствах, которые, по-видимому, очень похожи на те, что приводятся в рассказе о Малхусе. Чтобы положить конец трехлетнему голоду, Давид отдал Гидеонитам семь сыновей Саула, «и они повесили их на холме