Призма Сердца. Александр Кайнес
фигуры, заполнившие пространство вокруг. Вскоре вся комната наполнилась позами этой женщины и тут Гелла поняла, что это не женщина расщепилась на тысячи разных фигур, а её зрение не успевает за её голографическим танцем. Шлейф из фигур постепенно сокращался, подобно домино, которые падали друг на друга и вместе с тем аннигилировали в пространстве. В конце концов, сделав последний пассаж, женщина, ещё раз подпрыгнув с грохотом, рухнула на пол, заставив весь дом, да, пожалуй, и весь окружавший их лес содрогнуться. Эта волна силы также встряхнула Геллу, которая издала пронзительный крик и тут же замолчала. Блаженство, что она испытывала, не было сравнимо ни с чем на свете.
– Господи, – выдохнула Гелла, – как вы?..
– Танец Золотого Утконоса, – улыбнулась женщина, – очень сильно бодрит не только того, кто его исполняет, но и тех, кто его смотрит. А теперь послушай, – женщина опустилась на колени напротив Геллы, – старик Хоп наверняка не ожидал того, что произошло. Ты ему даже намёка на это не дала, а дело вот в чём. Ты столкнулась с тем невыразимым, что ты воспринимаешь как Арчибальда. Знаю, в месте, где ты была, такая маленькая деталь как встреча с богом или другим существом не является чем-то опасным, однако это существо само дало себе имя. И с ним ты должна быть осторожна. Сиацоатль открывает горизонты познания, которые могут изменить твой мир, открыть правду о нём, однако остерегайся паразитов, иначе останешься навсегда в этой голографической тюрьме.
– Тюрьме? – Гелла содрогнулась, – о чём вы?
– Не принимай слишком буквально, – потрясла головой колдунья, – уясни вот что: я могу назвать это тюрьмой, могу назвать миром свободы, но суть не изменится, события удивительные, пугающие и абсолютно невообразимые продолжают происходить вокруг тебя и вокруг всех остальных людей. И в этом потоке, как бы ни было трудно, сохраняй себя. И даже если порой кажется, что стоит раствориться, исчезнуть, не дай этому поглотить тебя, ты должна быть уверена, что пока не настанет твой последний вздох, ты руководствуешься только этим, – женщина положила ладошку на сердце Геллы, и та испытала то же ощущение спокойствия и безвременья, что и во время танца, – и только им! Тогда у тебя не останется сожалений относительно того, что ты не сделала чего-то или не успела того-то.
– И тогда?
– Тогда ты узнаешь себя.
– Что это значит? Я умру?
– НЕ сомневайся, дитя, и не страшись. Однако гораздо важнее то, что произойдет во время твоей смерти. Станцевать свой последний танец, который откроет тебе путь к тому, чего ты жаждешь с рождения.
– И что же это за танец?
– Когда придет твой час, ты поймёшь. Тем более, какой смысл тебе слушать старуху? Ты молода, и у тебя ещё есть время шаг за шагом нарисовать свою картину мира и сделать выводы по поводу окружающих тебя явлений, – с этими словами женщина принялась собирать разлетевшиеся по всей комнате останки.
– Простите, – начинал снова извиняться девушка, – это ведь из-за меня ваш сын…
– Не из-за тебя, дорогая. И это не мой сын. Уже не мой и ничей либо ещё.