Лекции по искусству профессора Паолы Волковой. Книга 2. Паола Дмитриевна Волкова
вещь – вы не можете его сфотографировать – Лабиринт никогда и никем не сфотографирован. Это сделать невозможно. Потому что это некое сооружение, которое нельзя назвать ничем. Это не дом. Это дома, связанные между собой каким-то образом. Их взаимное действие даже не очень понятно, но могу сказать вам, что в некоторых местах Лабиринт имеет сверху три этажа, а вниз четыре. Понимаете? То, что вы видите на поверхности – это одно или два помещения, которые фотографы постоянно снимают, а обойти его и снять полностью вы не можете. Это над вами 4 или 3 этажа, а вниз 3 или 4. Он семиэтажен, а семь магическое число на всех языках, плюс – это Лабиринт не только по горизонтали, но и по вертикали. Теперь мы к сакраментальному.
Собственно говоря, когда вы просто крутитесь на пяточке с экскурсоводом, боясь выпустить его юбку, вы видите какие-то блоки.
Кносский дворец
Видите, какая современная булыжная кладка, а вот тут мы видим такие оттесанные блоки. И вот здесь мы увидим Нечто, что можно, увидев один раз в жизни, запомнить это навсегда – колонну поставленную вверх ногами. Видите, что она расположена основанием вверх? Колонна, которая сужается к низу. Это что же такое? И я даже не знаю, как объяснить это на языке семантики.
Архитектура имеет семантическую лингвистику. Я обожаю семантику архитектуры. Вы, наверное, на это обратили внимание. Умной кажусь, да? (смех) Я никогда раньше не читала о постановке вопроса: почему эта колонна установлена верх ногами? Какой же я буду дурой, если, поставив этот вопрос, скажу: «Ме-е». А я только это сказать и могу. Потому что не знаю ответа. Возможно, речь идет просто о перевернутом мире, о котором мы еще будем с вами говорить. О перепутанном мире, а не просто так. Там, куда не сунешь нос – только так, вроде той колонны. А собственно говоря, какие нужны были знания, чтобы построить такие лабиринты? Этому надо было где-то учится, в каком-нибудь пустяшном архитектурном институте. А ведь за их плечами, за этим Лабиринтом, прячется культура, которой мы не знаем. Неужели кто-то пришел, накидал этих камней и «Здрасте!». Весь Крит – это сплошная цитата из утраченного текста. Культурный текст – большой, грандиозный, из которого осталась лишь цитата на совершенно непонятном никому языке. Для нас она – немая. Слепо-глухо-немая цитата на непонятном, невнятном нам языке. Вот, греки, как мы радуемся, сразу все прочитали, свой алфавит узнали. Стоишь около камня и, если знаешь старославянский, чувствуешь себя героем и хотца, чтобы все вокруг слышали, как ты читаешь. Хочется зрителей, слушателей, участников. И ты стоишь над камнем и читаешь. Или стоишь и держишься за экскурсовода, чтобы, не дай бог, не оказаться от него на два шага в стороне. Вот тебе раз! Приехали в гости. Только не заходите в соседнюю комнату, гости дорогие, а то не выйдете. Вот так. Это «цитата» из текста, утраченного навсегда. Но она есть… Вот я и задаю вам вопрос, а для