Тайны планеты Земля. Леонид Зданович
лишь за минуту. Так что ни 75-мегатонная бомба, ни 100-мегатонная, ни 200-мегатонная не смогут не только стронуть Землю с ее законной орбиты, но и нанести хоть сколько-нибудь ощутимый ущерб планете в целом.
Чувствуете, куда клонят оптимисты? Мол, давайте, ребята, повоюем с применением средств массового уничтожения, – а Земля быстренько оправится.
Нет. Не станем воевать. Уж больно горькой будет победа. Живи, Гея!
Часть вторая
Загадки катаклизмов
«Умный» характер катастроф
Не столько ученые, сколько простые люди давным-давно заметили «умный» характер бедствий, случающихся на Земле. Они связали это конечно же с Божьим Промыслом. Совершил человек непростительный грех – его убило молнией, а семья его или утонула в наводнении, или сгорела в пожаре. Мы ведь и не задумываемся, а оказывается, еще совсем недавно, особенно до христианства, существовал жестокий, с нашей точки зрения, закон: не протягивай руки утопающему. Если он тонет, значит, богам так угодно. Нельзя нарушать Божью волю.
А ведь в этом есть громадная доля здоровой логики. Что произойдет, если вы или кто-то другой вытащит того утопленника? Вы обязательно примете на себя его вину перед Небом. Значит, вы добровольно подписываетесь под тем, что хотите утонуть вместо него?.. Вот и подумаешь: а стоит ли спасать?
Утопленник – это все же мелко, на этом примере трудно рассуждать и делать глобальные выводы. Но вот еще один пример такого «мелкого» свойства. К автору приходит жена одного сотрудника и говорит:
– Александр Иванович нынче на работу не придет. Руку сломал.
– Ах, какая напасть! – вскрикивает автор.
– Да нет, никакая не напасть, – спокойно говорит женщина. – Гадость кому-нибудь сделал, вот и расплатился.
Все просто и легко. Не делай гадостей – будешь жить вечно. Эти принципы, пришедшие с язычества, незаметно трансформировались в христианские заповеди, основное содержание которых можно выразить одной фразой: «Не делай другому того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе». То есть «не убий», «не укради»… И так далее. Но это, как говорится, все же личное дело. А вот избирательный характер стихийного бедствия всегда заставлял и заставляет задуматься.
Почему, например, свалено не то дерево, а это? Почему один ствол, потоньше, упал на сарай, а вековой стволище – на крышу дома, где живет вдова с пятерыми детьми? Она ведь и починить-то не сможет – за что ей такое наказание?
Мы уже говорили и еще побеседуем на тему Ивановского смерча. Он шел своей, конкретной дорогой. Он будто на-целенно шел именно туда, куда шел. Наделав делов в Иванове, тронулся в Кинешму, но посредине пути передумал и пошел в Юрьевец. Даже путь его кажется осмысленным, не говоря уж о том, что он выделывал в пригородах Иванова.
Одна женщина оказалась в самом жерле смерча, где, кстати, стоит мертвая тишина. Это, приближаясь, он гудит в десять раз сильнее реактивной турбины. Так вот, в самом центре оказалась