Игра в ложь. Две правды и одна ложь…. Сара Шепард
что я разозлила его не на шутку.
– В чем дело? – Тайер оглядел Эмму, сложив руки на мускулистой груди футболиста. Выражение его лица напомнило ей фотографию с объявления о его пропаже. – Ты меня боишься?
Эмма с трудом перевела дух.
– С ч-чего мне бояться тебя? – спросила она самым твердым голосом, на какой была способна. Такой тон она обычно приберегала для хамоватых приемных братьев, их мамаш с психическими отклонениями и головорезов, которые ошивались в неблагополучных кварталах, где она росла после того, как ее бросила ее родная мать, Бекки. Но это было всего лишь бравадой. Она знала, что сейчас три часа ночи, воскресенье. Подруги Саттон, собравшиеся на пижамную вечеринку после бала выпускников, крепко спят внизу, в гостиной. Как и родители Мерсер. Даже огромный датский дог Дрейк храпел в хозяйской спальне. В жутковатой тишине дома Эмме невольно вспомнилась записка, которую она получила в машине Лорел в свое первое утро в Аризоне: Саттон мертва. Никому ни слова, продолжай игру… или присоединишься к ней. Вспомнились и сильные, страшные руки, которые неделю спустя душили ее в доме Шарлотты цепочкой с медальоном Саттон, и вновь прозвучавшие угрозы расправы, если она проболтается. Вспомнилась большая темная фигура, которую она видела в актовом зале школы сразу после того, как тяжелый прожектор рухнул с потолка, едва не попав ей на голову. Что, если за всем этим стоит Тайер?
Тайер усмехнулся, как будто прочитал ее мысли.
– Я уверен, у тебя есть на то свои причины. – А потом чуть отступил назад и посмотрел на нее так, словно видел ее насквозь – знал, что именно из-за него она оказалась здесь, выдавая себя за умершую сестру.
Эмма огляделась по сторонам, прикидывая, нельзя ли убежать, но Тайер схватил ее за руку, прежде чем она успела сделать хоть шаг. Хватка оказалась крепкой, и Эмма невольно пронзительно вскрикнула. Тайер зажал ей рот ладонью.
– С ума сошла? – прорычал он.
– М-м-м! – стонала Эмма, изо всех сил стараясь ослабить удушающую хватку и глотнуть воздуха. Тайер стоял так близко, что Эмма чувствовала исходивший от него запах жвачки с корицей и видела крошечные веснушки на переносице. Она пыталась вырваться, чувствуя, как в груди нарастает паника, и впилась зубами в его ладонь, почувствовав соленый вкус пота.
Тайер выругался и отдернул руку. Эмма ловко вывернулась и отскочила от него. Тайер задел локтем бирюзовую вазу, стоявшую на книжной полке Саттон; ваза упала и разбилась на мелкие осколки.
В коридоре вспыхнул свет.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – раздался голос. Послышались шаги, и в следующее мгновение в комнату ворвались родители Саттон.
Они кинулись к Эмме – миссис Мерсер, растрепанная, в халате поверх мешковатой желтой ночной сорочки; и мистер Мерсер, с торчащими вихрами тронутых сединой волос, в белой фуфайке, небрежно заправленной в голубые фланелевые пижамные штаны.
Как только родители заметили незваного гостя, у них глаза на лоб полезли.