Кто не спрятался. Клер Макинтош
самшитовых дерева, подстриженных в форме спирали. Под окном гостиной краска на стене чуть светлее – тут Нейл оттирал граффити, оставленное каким-то местным остолопом. Подумать только, в Южном Лондоне еще находятся люди, недовольные смешанными браками.
В нашей гостиной никто не потрудился задернуть шторы, и я вижу, что Кейти сидит за обеденным столом и красит ногти. Раньше я настаивала, чтобы мы непременно обедали и ужинали все вместе. Мне нравилось расспрашивать детей о том, как у них дела в школе. Когда мы только переехали сюда, лишь во время таких обедов и ужинов я чувствовала, что мы прекрасно справляемся без Мэтта: вот такая у нас семья из трех человек, мы все вместе в шесть вечера садимся ужинать…
Сквозь оконное стекло, покрытое вечным слоем пыли от машин на дороге, я вижу, что Кейти расчистила место для маникюрного набора, сдвинув на край журналы, стопку счетов и корзину с грязным бельем, почему-то постоянно оказывавшуюся именно на столе. Время от времени я все убираю, чтобы мы могли пообедать вместе в воскресенье, но уже скоро мутная волна бумажек и позабытых целлофановых пакетов отбрасывает нас обратно на диван перед телевизором, где мы едим, поставив тарелки на колени.
Джастин открывает дверь, а я вспоминаю времена, когда дети были маленькими. Джастин и Кейти бежали ко мне всякий раз, когда я возвращалась домой, будто я уезжала на пару месяцев, а вовсе не уходила на восемь часов в «Теско» раскладывать товары по полкам. Когда они подросли, я заходила за ними к Мелиссе, благодаря соседку за то, что посидела с малышами, – они говорили, что, мол, уже слишком взрослые, чтобы за ними приглядывать, но втайне им нравилось проводить время у Мелиссы.
– Ау! – зову я.
Саймон выходит из кухни с вином. Вручив мне бокал, он целует меня в губы, прижимая к себе. Его ладонь скользит по моей талии. Я вручаю ему пакет с едой из кафе Мелиссы.
– Эй, может, вы бы уединились, а? – Кейти выходит из гостиной, выставив вперед ладони и помахивая пальцами, чтобы лак быстрее высох. – Что у нас на ужин?
Саймон отпускает меня и несет пакет в кухню.
– Сосиски с картошкой.
Кейти морщится, но я осаживаю ее, прежде чем она начнет ныть о переизбытке калорий.
– В холодильнике есть латук, можешь приготовить себе салат к сосискам и картошке.
– От этого лодыжки у тебя меньше не станут, – замечает Джастин.
Кейти шлепает его по руке, и Джастин, увернувшись от очередного удара, спасается бегством на лестнице, перепрыгивая через две ступеньки зараз.
– Когда же вы повзрослеете!
Кейти девятнадцать лет, она носит одежду восьмого размера,[3] и если пару лет назад она еще была упитанной, то теперь от былой полноты не осталось и следа. И с лодыжками у нее все в порядке. Я хочу обнять дочь, но вспоминаю о ее накрашенных ногтях и просто целую в щеку.
– Прости, родная, я сегодня так на работе устала, нет сил готовить. Одна порция картошки с сосисками тебе не повредит – главное не объедаться, верно?
– Как
[iii] 8 размер в Великобритании соответствует размеру 42 на постсоветском пространстве (грудь 81, талия 63, бедра 88).