Еще один шанс…. Роман Злотников
батюшка, – тут же отозвался я, – вспоминается. Но медленно, не сразу. Иногда уж спросить тянет, а я опасаюсь. А ну как посмеются или совсем за убогого примут? Я же никому о сем не говорил. Даже дохтуру. А то опять горькой водой поить начнет, а от нее никакого толку. Только все время спать хочется.
Лицо отца заметно посветлело.
– Вот и ладно, если вспоминается, сынок. Инда ничего, потихоньку все и вспомнишь. А что дохтуру не сказал, тоже ладно. Незачем ему все это знать. А я твоему дядьке Федору обо всем обскажу. Пусть все время рядом будет и тебе потихоньку подсказывает. Пока обратно все не вспомнишь. Окольничий Федор человек верный, зря языком трепать не будет, так что и слухов непотребных о тебе по Москве наново гулять не станет. А то и так уже много чего подлого бают… – Тут батя спохватился и оборвал себя. А затем снова погладил меня по голове, глянул совсем ласково и произнес: – Ты же у меня один сынок, наследник! Тебе государство наше опосля меня в руки брать. И продолжать род царей Годуновых… – После чего потрепал меня по макушке, поднялся и вышел из горницы.
А я ошеломленно рухнул на подушки. Ибическая сила! Да что же это за скотство такое?! Сначала вырвать меня из моей собственной, вполне налаженной и обустроенной жизни, забросить хрен знает в какой век, в совершеннейшую дремучесть и дикость, туда, где нет ничего для цивилизованной жизни – ни туалета, ни электричества, ни нормальной кухни, ни бассейнов, ни яхт, ни зубной пасты, ни… да вообще ничего! Да еще в тело десятилетнего сопляка, от которого просто априори ничего не зависит и зависеть не может. А теперь еще выясняется, что этот десятилетний сопляк – сын того самого горемычного Бориса Годунова…
В школе я учился неплохо, но именно неплохо, не более того. И, несмотря на то что история мне в принципе очень нравилась, я весьма смутно помнил, сколько и как процарствовал Борис Годунов. Ну другие были у меня интересы последнюю пару десятилетий, что прошли с момента, когда я читал о нем в школьном учебнике… Но вот что кончил он плохо, я помнил совершенно точно. Вроде как именно с него и началось то, что потом назвали Смутой. А то, что о его сыне я вообще ничего не слышал… ну или не помнил, было еще более неприятным фактом. В нынешние благословенные времена это могло означать нечто совсем уж отвратное – либо задушили, либо зарезали, либо вообще живьем в землю закопали… От этих мыслей у меня мурашки по спине побежали. Ну почему меня занесло именно в это время? В проклятый абсолютизм, когда царь вроде как всевластен, зато и спрашивают с него в случае чего по полной. Со всей семьей в придачу… Бли-ин, хочу демократию! Хочу продажных журналистов, черный пиар, комиссию сената и такой сладкий, приятный и ни для кого не опасный импичмент. Пусть папик спокойно уйдет на покой и будет ездить по странам с миссиями мира и взаимопонимания. И писать книжки о том, каким он был патриотом, опорой свободы и демократии, и как его несправедливо очернили враги. А не тянет за собой в могилу и меня в том числе… Короче, демократию хочу! Хочу, хочу, хочу!!! Ага, щас! А дулю с маслом?.. Нет, надо успокоиться и вспомнить все, что я слышал о Борисе