Муж для дочери Карабаса. Наталия Миронина
чертей.
– Каких чертей? – опешил от неожиданности Леонид.
– Красных. С синими ушками, – ответила Ольга, и Леонид почувствовал, как она задрожала под его рукой. Задрожала от хохота, который еле сдерживала.
Его бросило в краску, но он не успел обидеться, потому что тут же сквозь смех послышалось:
– Слушай, все это ерунда. Я сейчас позвоню Володе, он отвезет меня. А утром я приеду за машиной. А ты спокойно ложись спать. Завтра тебе на работу.
– Зачем же – Володе? Я тебя отвезу. Сейчас вызову такси! – Леонид решительно набрал нужный номер.
– Ох, нет! Я предупредила Володю, что буду в Москве и позвоню ему. – Ольга решительно взялась за свой телефон.
На следующее утро Леонид проснулся рано – у него действительно на работе были важные встречи. Эти встречи были связаны все с тем же делом, о котором так хлопотал декан, и в котором взялся помочь Мезенцев. Пока Леонид принимал душ, брился, завтракал, он сознательно не думал о вчерашнем дне. Но как только он сел за руль, выехал на проспект и встал в пробку, так все, что случилось вчера, предстало в виде большого вопросительного знака. Весь день они провели с Ольгой. Словно молодожены они хлопотали в этом новом «гнездышке», отмечали его, Леонида, переезд, болтали заполночь, пили шампанское и чай. Леонид мог поклясться, что Ольге все это нравилось. Он был уверен, что она не спешила уезжать, что она с удовольствием и даже нарочно пила шампанское, чтобы возникла эта деликатная ситуация. Но если она это делала нарочно, а уехала с Володей, который примчался через каких-то пятнадцать минут, какую цель Ольга преследовала?! Всю дорогу Леонид занимался абсолютно не мужским делом – пытался найти объяснение мелкому и, в общем-то, незначительному событию.
Только переступив порог института и погрузившись в дела, которые заняли все его внимание, он перестал строить догадки, чего же добивалась Ольга. И добивалась ли она чего-нибудь.
Поздней осенью, где-то в середине ноября Мезенцев попросил Леонида приехать в гости.
– Слушай, тут Васса Федоровна затеяла пироги. Велела звать тебя обязательно. Ну и у меня к тебе есть дело.
– Хорошо, – с готовностью согласился Леонид.
За последнее время они с Мезенцевым пересекались часто, но это было на людях, исключительно по делу, и Константин Алексеевич держался сурово, разговаривал требовательным тоном и вообще выглядел грозным начальником. Леонид, которого поначалу коробила эта резкость, немного обижался, но потом нашел верный способ держаться во время таких встреч. Он как бы дистанцировался от прошлого и приказал себе воспринимать Мезенцева как полузнакомого человека. Как только Леонид убедил себя, что с этим человеком его ничего не связывает, кроме конкретного дела, так сразу же появилось спокойствие. И уже не задевал тон, немного обидные реплики, начальственное высокомерие. Интересно, что чуткий Мезенцев уловил перемены и как бы одобрил их. Леониду показалось, что Мезенцев таким образом обучал его деловому общению. «Ты же понимаешь, чем больше дистанция, тем проще тебе принимать решения в отношении того или иного партнера», – как-то обронил