Вкус заката. Елена Логунова
явно обнадежился и особенно оживился, узнав, что я остановилась в отеле, который мы видели из окна. Наверное, подумал: раз моя постель так близко, буквально в двух шагах, то добраться до нее можно легко и быстро.
Поступившее за кофе с ликером предложение Павла сменить обстановку на более уютную и интимную прозвучало вполне недвусмысленно, хотя мой кавалер и попытался выглядеть безупречным джентльменом, пообещав:
– Дорогая, если вы пригласите меня к себе в гости, я буду держать себя в рамках приличий.
При этом, думаю, мы оба понимали, что любые ограничения – понятие относительное. Как, впрочем, и приличия.
К примеру, в нашем культурном обществе не принято честно и прямо вызывать мужчину на сексуальный поединок. Приличным считается, например, пригласить его в гости, чтобы вернуть одолженную и уже прочитанную книжку или же ознакомиться с дедушкиной коллекцией курительных трубок. Скучно, смутно и не всегда результативно…
Вот у аборигентов с острова Якута в Папуа – Новая Гвинея – совсем другое дело! Там девушка открыто демонстрирует интерес к понравившемуся юноше, прилюдно набрасываясь на избранника с острым ножом из бамбука или ракушки. И парень радостно принимает раны, поскольку девичья ярость при нападении считается гарантией жгучего любовного темперамента. А в Танзании жаждущая ласки женщина попросту ворует у избранника обувь и мотыгу – самое дорогое. Мужчина обязательно за ними придет! И уж непременно сделает то, чего ждет от него женщина с мотыгой, – в Танзании на этот счет очень строгий кодекс чести джентльмена.
Но я у Павла никаких ценностей не одалживала, а потому не обязана проявлять гостеприимство. Заканчивая ужин, я еще не решила, будет ли наше случайное знакомство иметь логическое продолжение. Вполне вероятно, что обида на Андрея и мелкое женское тщеславие сподвигли бы меня на сомнительный подвиг – увеличение числа добытых мною мужских скальпов, однако случилось нечто изменившее мои безнравственные планы.
В дверях ресторана я столкнулась с юношей, который хотел войти, когда я выходила. Наверное, он поздно увидел меня: в черном плаще и с распущеными темными волосами я отнюдь не бросалась в глаза в полумраке подъезда. Я же как раз обернулась к Павлу, который рассказывал что-то смешное, и налетела на парня, как на столб, ударив его в грудь плечом. У него в руках была свернутая в трубочку газета, которая упала на пол.
– Пардон! – Мы с ним сказали это одновременно, присели и потянулись за упавшей газетой.
Наши руки соприкоснулись, и я ощутила легкий электрический удар. Юноша вздрогнул, поднял голову, и мы встретились взглядами.
Глаза у него были светлые, лучистые – а какого именно цвета, я не поняла. Не разглядела, потому что почти ослепла. В искристой темноте, в тишине, нарушаемой лишь участившимся стуком моего сердца, я ощутила его запах и почувствовала головокружение.
– Мое! – решительно сказал внутренний голос, и я тихо застонала, потому что не ждала прихода