Российский колокол №3-4 2017. Коллектив авторов
то у С.Л., напротив, наблюдается стремление образовать форму мужского рода от узуального «мартышка». Слово получилось уместным в контексте, причём эта уместность обусловлена не фантастичностью изображаемого существа, а, скорее, своей потенциальностью. В самом деле, в узусе много словарных «пустот», особенно при обозначении живых существ. Как видим, лексическая «свежесть» вновь образованного слова тесно связана с новизной грамматической. Подобное окказиональное образование естественно вписывается в контекст и заполняет эти лакуны. Частотность и простота указанной лексемы содействуют её запоминаемости.
Интересны примеры существительных, обозначающих принадлежность героев определённой местности. В узусе велик разброс суффиксов, относящих человека к месту проживания («москвич», «петербуржец», «туляк» и т. д.). Схожи с ними и окказиональные слова «оннелец» и «сталриец»: «…я оннельцев осуждать не могу» (с.219); «Сталрийцы были темнокожи, стройны, довольно миролюбивы, легко переселялись в Центрум…» (с.249). Перед нами типичные примеры вторичного окказионального образования, когда слово образуется от окказиональной основы. Фантастическая местность (Оннели, Сталра) служит базой для производных лексем и даёт возможность появления потенциальным прилагательным.
Заслуга С.Л. – именно в создании вторичных окказионализмов. Обычно узуальное слово является основой для единичного новообразования (ср. с примерами В. Маяковского «нобелец», «библеец»). Здесь мы наблюдаем образование слов от окказионального образца. Модель образования весьма продуктивна.
Схожее можно наблюдать и на примере окказиональных прилагательных. Их признаковое значение хорошо прослеживается в таких примерах, как «центрумный», «всепланетный», «иномирный». Окказиональное «Центрум» послужило «базой» для слов «центрумный» и «центрумский»: «…хотя пограничная стража и считалась всепланетной… «центрумной», но де-факто на каждой территории действовала сама по себе» (с.50); «Стутгар, на мой взгляд, был музыкантом, близким к гениальности, – на клавесине, вернее, его центрумском аналоге, он выделывал совершенно невозможные вещи» (с.84).
Здесь мы наблюдаем типичные словообразовательные модели, характерные для узуса. Окказиональная основа не мешает прилагательным быть понятными. Слово же «всепланетный» воспринимается также в соответствии с законами словообразования как сложное слово и его смысл не нарушается дополнительными оттенками.
Сказанное относится и к новообразованию «иномирный»: «Центрум не знал зажигалок в принципе – у иномирных газовых разлагался пластиковый корпус…» (с.92). Основа – сочетание «иной мир» – в принципе понятна, и окказиональное прилагательное от него воспринимается уместным.
Итак, мы видим, что окказиональное слово способно не только привлечь внимание своей необычной формой и звучанием, но и оттенить те смысловые грани, которые традиционное слово выделить не может. У И.Б. и С.Л. много окказиональных