Если смерть проснется. Андрей Валентинов
крепость, сердце державы, но уж никак не родной дом.
Впрочем, не ему, альбиру, тосковать об уютном доме. Хальг просто посмеялся бы над такими мыслми. «Мой дом на двух ногах есть, " – сказал как-то суровый сканд, и Войча запомнил эти слова. Да, его дом тоже на двух ногах да на четырех копытах. Жаль только, под домом не земля и даже не песок, а трясина…
Шум Войча услыхал издалека. Два месяца в порубе не прошли даром – звуки воспринимались остро, сильно, и тут же сами собой рождались ответы. Где-то вдали хрустнула ветка, затем еще, зашелестела листва, а Войча уже знал, что кто-то идет лесом, один, и это наверняка мужчина, причем крепкий и рослый. На миг вернулся страх, но Войчемир вспомнил, что на поясе висит меч, рядом достаточно поленьев, которые вполне сойдут за дубину, и успокоился. Стало даже любопытно, кого несет на ночь глядя, да еще не по тропе, а через чащу? Не иначе охотник, решивший заночевать в пустой избушке. Вот только шел охотник странно – таким шумом можно распугать половину леса.
Прятаться Войчемир не стал. Меч лежал под рукой, рядом пристроился толстый обрубок полена, оставалось ждать. Шум был уже близко, слышны были даже шаги и тяжелое дыхание – не иначе охотник толст и страдает одышкой. И вот не противоположном краю поляны шевельнулись кусты. Войча без особого любопыства всмотрелся и сквозь вечерний сумрак различил высокую – повыше Хальга – фигуру. Тот, кто вышел на поляну, был широкоплеч, сутул, имел очень длинные руки и большую ушастую голову. И тут Войча понял, что зря обратил внимание на медвежий череп, зря решил остаться на поляне и уж совсем напрасно не кинулся наутек при первом же шорохе. Он не ошибся – перед ним был охотник, да только непростой. С этаким ушастым здоровяком он уже виделся, хотя и не здесь. У того была такая же густая шерсть, такие же глаза – черные, блестящие, и, конечно, когти, огромные, поболе медвежьих. Только теперь рядом не было Ужика, который мог пискнуть мышью и отправить косматое чудище за орехами. Войча боялся людей, но бояться следовало и кое-кого еще. Например, чугастра – лесного страшилища, которое теперь не торопясь шло к ярко горевшей печурке…
Меч был уже в руке. В этот миг скрамасакс показался как никогда коротким – ножик, а не меч. Но выбирать не приходилось. Войчемир прикинул, что поленом можно швырнуть прямо в лоб ночному гостю. Если у твари не хватит ума увернуться, можно будет сделать выпад – один, зато точный и смертельный, прямо в косматую грудь.
Чугастр был уже рядом, и Войче вспомнилось, как он испугался в тот далекий уже летний день. Странно, но теперь, хотя рядом не было Ужика, страх почти не ощущался. Тогда повезло, может повезет и сейчас? Тем более, чугастр вел себя вполне мирно. Косматая громадина смирно стояла, чуть склонив ушастую голову, словно не решаясь поглядеть человеку в глаза.
– И чего? – не выдержал Войчемир. – Так и будем молчать?
Собственные слова тут же показались верхом глупости. Не ждал же он, чтобы чудище заговорило по-сполотски! Но тут случилось то, чего ожидать и вовсе