Москва романтическая. Ирина Сергиевская
у него памятников. Материалами из его коллекции пользовались историки, его ближайшие друзья – И.Н. Болтин, Н. М. Карамзин, Н. Н. Бантыш-Каменский.
В 1788 году Мусин-Пушкин приобрел архив Спасо-Ярославского монастыря. В приложенных документах отмечено: «за ветхостью и согниением». В большой пачке старых материалов находилась жемчужина XIV века, уникальный экземпляр «Слова о полку Игореве». Рукопись считалась безнадежно утраченной. Мусин-Пушкин безумно дорожил своей находкой и с величайшей осторожностью показывал ее своим друзьям, членам «кружка любителей отечественной истории».
Трудно представить, насколько злободневным тогда было открытие «Песни Игоревых воинов», как тогда называли «Слово…». О нем говорили в литературных салонах, рассуждали в научных заседаниях. Одно за другим выходили «подражания Бояну».
В.М. Васнецов. После побоища Игоря Святославича с половцами. 1880 г.
Вскоре после приобретения «редчайшего сокровища» Алексей Иванович готовит пояснительный текст «Слова…», стремясь истолковать наиболее непонятные слова оригинала.
С этого текста делаются копии, одна из которых – специально для императрицы Екатерины II.
Многие экземпляры были преподнесены «высочайшим особам», близким друзьям владельца рукописи. А сама рукопись продолжала оставаться в доме на Разгуляе. Все чаще и чаще граф склонялся к мысли о том, чтобы свое бесценное собрание передать в Государственный архив. Но при этом, не спешил – уж очень ему не хотелось расставаться с тем, чему посвятил почти всю свою жизнь.
По иронии судьбы, в начале 1812 года, граф наконец решил передать «Слово…» и другие уникальные рукописи на хранение государству. Об этом он просил в письме, отправленном в Петербург, но высочайшее решение на просьбу графа вовремя принято не было. В результате случилась непоправимое. Все архивы и коллекции, хранившиеся в доме Мусина-Пушкина на Разгуляе, разделили судьбу собранных им сокровищ, погибнув в печально знаменитом пожаре 1812 года.
Незадолго до вступления французов в Москву, летом 1812 г., граф с семьей уехал в ярославское имение, чтобы собрать ополчение из своих крестьян. По указанию хозяина некоторые меры предосторожности были приняты: часть коллекций, книги, рукописи, в том числе и «Слово…», были спрятаны в самую надежную из подвальный кладовых, вход в которую замуровали. Были возведены ложные стены, призванные уберечь от чужих глаз барские ценности.
До конца неизвестно, было ли «Слово…» уничтожено огнем или же подверглось разграблению солдатами Великой армии. В начале XX в. внучка Мусина-Пушкина опубликовала свои воспоминания, в которых рассказала семейную легенду, передающую возможную версию произошедшего на Разгуляе в 1812 г. По ее словам, французские солдаты, занявшие для постоя усадьбу графа, разграбили богатые винные погреба и принялись бражничать вместе с оставшимися дворовыми. А когда французы стали хвастать своим ценным оружием и амуницией, дворовые решили не уступать в споре