Опыты психоанализа Клио. В. Н. Болоцких
блике, в особенности молодёжи. В её названии фактически указана цель, которую ставят перед собой авторы. Психоанализ призван вскрывать личностную мифологию, указывая на её подтекст, часто бессознательную подоплёку мифотворчества. В особенности это относится к аналитической психологии К. Г. Юнга и его методу амплификации (т.е. расширения сознания). Только здесь в качестве своеобразного «пациента» и жертвы самообмана авторы рассматривают Клио – саму музу истории. Она в разные эпохи и в различных культурах и странах оказывается объектом фальсификации и разнообразных аберраций, намеренных и случайных. В традиционной историографии не всегда получается вскрыть эти искажения. Историки и в особенности литераторы и публицисты, пишущие на исторические темы, сами оказываются заложниками заблуждений своего времени и идеологических штампов. Политика и социокультурная ментальность давят на их научное или художественное сознание. Возникает типичная для психоаналитического процесса ситуация трансфера (переноса прошлого опыта на современную реальность). Прошлый опыт меняет восприятие реальности и человек мифологизирует её.
Авторы видят свою задачу в том, чтобы дать оценку этих мифов на некоторых примерах из художественной, научной и публицистической литературы. Тем самым избавляется от заблуждений и неискушенный читатель, часто воспринимающий прочитанное за «чистую монету».
Авторы намеренно (учитывая выбранный научно-популярный жанр) отстраняются от традиционной, принятой в исторической науке, критики источников, прибегая к аналогиям и метафорам, принятым скорее в психоаналитически ориентированной психологии. Это диктуется самим предметом их исследования – ментальности создателей рассматриваемых произведений, проистекающей из «коллективного бессознательного» эпохи.
Мы не будем рассматривать злонамеренную диффамацию, а, так сказать, добросовестные заблуждения, сдобренные художественным вымыслом или философскими идеями рассматриваемых писателей или ученых. Однако считаем, что от добрых намерений мифотворчество не перестаёт быть таковым.
Возможно, авторы и сами могут оказаться не меньшими мифотворцами, заменяя одни мифы другими. Поскольку авторы и сами не застрахованы от влияния своего прошлого опыта и своей социокультурной среды. Единственным средством здесь может быть только тщательный контрперенос, т.е. максимально самокритичное отношение к собственным интерпретациям, к которому по мере возможности авторы стараются прибегать и которое является нормой для психоанализа. Поэтому и читателя призываем быть критичным, отделяя «зёрна от плевел».
Ещё сам «отец истории» Геродот часто использовал в своих трудах недостоверную информацию, находясь под влиянием мифа о великой эллинской цивилизации и варварах ее окружающих. Не избежали заданности своими теоретическими построениями и такие великие историки, как Л. Гумилёв и А. Тойнби. Что уж говорить о писателях, использующих исторические темы: А. Дюма, А. Толстом, В. Пикуле и др.
Методологическое введение
В 50 – 60 —е годы ХХ века в исторической науке происходят серьёзные изменения. Почти одновременно во Франции и США появляются новые направления в историографии, меняющие её традиционный облик. Во Франции развивается, основанная М. Блоком, школа «Анналов», представленная Л. Февром, Ф. Арьесом, Ж. Ле Гоффом, Ф. Броделем и др.
Эти историки делают акцент на изучении социокультурных ментальностей, т.е. нравов, обычаев, настроений, традиций эпохи, менталитета широких масс. Их интересуют не жизнеописания королей, пап, полководцев, написанные придворными хронистами, а нравы их дворов, представления о времени, жизни и смерти, предрассудки и суеверия, быт крестьян и горожан, простых солдат. В их работах дается широкий психологический и социологический портрет эпохи. «Исследование ментальностей, социально-психологических установок общества и образующих его групп представляет собой задачу первостепенной важности для гуманитарного знания. Здесь нащупывается богатейший пласт коллективных представлений, верований, имплицитных ценностей, традиций, практических действий и моделей поведения, на котором вырастают и над которым надстраиваются все рационально осмысленные идеологические системы. Без учёта этого слоя общественного сознания нельзя понять ни содержания и реального воздействия идей на человеческие умы, ни поведения людей, группового или индивидуального», – пишет исследователей инновационной истории А. Я. Гуревич.1
В Америке под влиянием психоанализа, занесённого сюда эмигрировавшими врачами и психологами из нацистской Германии, формируется так называемая «психоистория» (термин придуман писателем-фантастом и футурологом А. Азимовым). В ней акцент делается на индивидуальной и массовой психологии исторических персонажей. События объясняются не только экономическими и социально-политическими закономерностями, но, в первую очередь, закономерностями внутреннего психологического мира действующего в истории человека. Отталкиваясь от работ, написанных ещё создателями психоанализа З. Фрейдом («Моисей и монотеизм», «Леонардо да Винчи», «Тотем и табу»), Э. Фроммом («Бегство от свободы», «Анатомия человеческой
Гуревич А. Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М. Наука, 1993. С. 262.