Миллион долларов до конца света. Олег Айрашин
как это? Почему так? Почему зелёные?
– Не нравятся зелёные ели? Пусть будут голубые. Министр зашёл в лес и увидел голубые ели. Он подошёл ближе: голубые не только ели, а ещё и пили.
Мой подопечный заморгал рыжими ресницами.
– Мишаня, у тебя талант вольного переводчика. Не забыл ещё, как наш отель называется?
– На память не жалуюсь. Ну, короче. В начале смешное, типа «Три дебила», только наоборот. Три дебила – это три дурака. А наоборот если, то трое умных. Во, точно. Три – ум, точнее – Атриум. А в конце тоже смешное слово. Про секс, но приличное. Так, сейчас скажу. Секс по приличному называется «спать». А на чём спят? Йес! «Атриум-матрас».
– Мишаня, ты гений. Гений сексуальной лингвистики. Но всё же носи с собой ключ с бирочкой. «Дабл-трии хоутэл» и «Атриум-матрас» – немного разные вещи.
– Зачем ключ? Теперь карта есть, – он достал колоду. – Вот эти четыре лишние, разбирайте. На обороте Вашингтон.
– Карта называется джокер, иногда она совсем не лишняя. Но ты прав, теперь мы точно не заблудимся.
Дамы улыбаются, глядя на Мишаню.
– Ну что, вперёд? Цигель-цигель, – воззвал я.
– Самое время для пива. Повторение – мать ученья.
– Сначала дело, потом удовольствие.
– Тогда ускоримся. Тань, чего плетёшься, как черепаха Тротила? – похоже, Мишаня не забыл её язвительный смех.
– Мальчики, мы отлучимся, – она стрельнула глазами в Мишину сторону.
– Танюха, не тормози – памперсни.
– Мишаня, не шути с женщинами: эти шутки глупы и неприличны. Отлучиться – вон туда, девочки.
Самое время поговорить по душам, тем более, подопечный сам и начал.
– Палыч, а ты бы хотел тут жить?
– Не-а, больно жарко. А после двухсот грамм и в России неплохо.
– Ты чо? Скажешь, на Урале лучше?
– Здесь ты прав. Урал – кузница державы, но нельзя всю жизнь прожить в кузнице. Я вот считаю: уезжать, так в Аргентину. В столицу ихнюю, Ебунас-Райнис.
– Чо? Прямо так и называется?
– Дядя шутит. А в Аргентине сейчас зима.
– Зима, – протянул Мишаня. – Зима. Крестьянин, торжествуя, идёт, держась за кончик… плуга.
– Что ли он снег пашет, крестьянин твой?
– Хер знает. Главный прикол, что за кончик держится. А мне нравится в этом, ну, логове демократии. Подумаешь, жарко, у нас в цехе погорячей будет. Я за смену газировки выпиваю – ведро.
– Слушай, у тебя загар такой странный. Лицо, будто солнцем обожгло, а руки белые.
– Это на работе.
– Загораешь на работе?
– Облучаюсь, от расплавленной стали.
– Ну и работёнка. В молодости и мне довелось попахать металлургом, но чтобы целое ведро… А тебе оно надо, так горбатиться? Не мог чего получше найти?
– Так у меня ж верхнего образования нету. Где я двадцать штук в месяц поимею? Кисло, что ли? Хотя деньги не главное, но без них скучно.
– Только за двадцать штук ты продаёшь… Ладно, не будем о грустном. Лучше скажи, как тебе наша команда?
– Палыч, –