Год Крысы. Путница. Ольга Громыко
сторон разноголосо захихикали, заулюлюкали.
– Врешь! Небось одних баб стриг! – Разбойники без смущения подначивали друг друга при чужаках. Все равно они уже никому ничего не расскажут.
– А их, уродов, хрен различишь, – лениво отозвался бас. – Хорошо бы и это девкой оказалось, а то одной как-то маловато было.
Разбойничья стая снова одобрительно взвыла.
– Ложись, – холодно велел саврянин, глядя на приближающегося разбойника, но обращаясь явно к Жару.
– Зачем? – К счастью, вор вначале послушался, а потом уж задал вопрос.
Альк даже не стал дожидаться, когда спутник растянется на траве. Чуть его макушка ушла вниз, как над ней свистнуло лезвие, а мигом позже раздался дикий крик, почти сразу сменившийся бульканьем.
Рыска судорожно вцепилась руками в шершавый, пахнущий мхом ствол. Альк выдернул косу, и подбрех, не успевший даже толком замахнуться мечом, упал на колени, а там и на бок. Из самóй раны в подмышке кровь почти не текла – все пошло вверх, пенным потоком забив глотку.
Нападение произошло так быстро и внезапно, что разбойники еще щепку таращились на дрыгающееся тело – пока оно наконец не затихло.
– Ах ты кр-р-рыса! Кончай его!!!
Разъяренная шестерка (главарь, напротив, отступил) разом бросилась на саврянина. Коса очертила круг, отгоняя и разделяя врагов, Альк хорьком скользнул между ними, широким взмахом шуганул левого и схватился с правым. Разбойник с ревом замахнулся мечом, Альк принял его на косовище, отбросил назад и в свою очередь треснул врага промеж ног концом палки. Ослепленный болью разбойник даже скрючиться не успел, как саврянин крутанул косу и до середины всадил ему лезвие меж ключиц, вдоль горла.
Человек всхлипнул, нелепо заломил голову к правому плечу и начал оседать, плеща изо рта кровью. А Альк уже выдернул косу и разворачивался к следующему противнику. Не успел, но для тычка в живот хватило короткого взгляда через плечо, и, когда саврянин закончил разворот, перед ним оказалась спина согнувшегося пополам врага. Альк не задумываясь вогнал нож ему в бок и дернул на себя, вспарывая живот и вываливая потроха. Донесшийся до Рыски запах ничем не отличался от обычной убоины, когда по первому морозцу во дворе разделывают свинью, еще тепленькую, с курящимся над кишками парком. Учуять его здесь было так дико, что даже пустой желудок не выдержал.
Пока девушка прокашливалась от горькой, жгучей желчи, Альк сцепился сразу с четырьмя разбойниками. Сабля ударила по подставленному косовищу с одной стороны, меч с другой, саврянин крутанулся, как ветряк, быстро работая обоими концами палки – одному в пах, другому в лоб, третьему по запястью, заставив выронить меч. Вырвался из окружения и тут же напал сам. Играючи отбил встречный удар, молниеносно нанес еще два, пока что палкой, а когда разбойник отшатнулся, запрокинув голову, – чиркнул его ножом по горлу. Нежно-нежно, самым кончиком, как будто едва коснувшись кожи, но в следующий