Год Крысы. Путница. Ольга Громыко
сочетались примерно как волк и кочан капусты. – С медом и маслом.
Мужичок обреченно кивнул, взял с полки кувшин и полез в подпол.
– Просил бы уж варенухи, – чихнул Жар, возившийся в устье печи. Оттуда шел едкий вонючий дым, но потрескивания пламени пока не слышалось.
– Чудо, если у него хотя бы мед найдется… – Саврянин тяжело опустился на лавку, сложил руки на столе и уткнулся в них лбом.
Но нашелся и мед, и ярко-желтый кусок масла в плошке, и даже несколько луковиц от хозяйских щедрот. Сгрузив все на стол, мужичок вопросительно поглядел на Жара, и тот высыпал рядом содержимое кошеля – один мелкий сребр и куча медек.
– Хватит?
Повеселевший хозяин кивнул, сгреб монеты и ушел в комнату, задернув отгораживающую ее занавеску. Собачонка осталась, с надеждой принюхиваясь из-под лавки.
– Ты в порядке? – Жар ткнул Алька пальцем в выпирающий позвонок.
– Спать хочу, – проворчал саврянин, не поднимая головы. – Ты с печью разобрался?
– Да, горит.
– Запихни туда кувшин.
– Рыска уже ставит. – Вор сел рядом, ковырнул масло пальцем и сунул его в рот. – Ум-м-м, сладенькое!
Повторно снять пробу Жар не успел – Альк выбросил руку вперед и пришлепнул его ладонь на полпути к плошке.
– Ты тут не один.
– И что? Я за него заплатил, могу хоть все съесть! – запротестовал вор, пытаясь добраться до масла второй рукой, но та тоже угодила в плен.
– А откуда у тебя деньги? – спохватилась Рыска. Она прекрасно помнила, что стража не только прощупала каждую складку на одежде, но и башмаки перетряхнула.
– Да так, – рассеянно отозвался Жар. – Завалялись. Слушай, может, и картошку в печь поставить? Пусть погреется.
– Где завалялись?!
Альк снова подобрал руки под голову, повернул лицо к спутникам и злорадно сообщил:
– В чьем-то кармане по пути из города.
– Жар!!! Ты что, успел кого-то обокрасть?!
– Тихо ты! – цыкнул на нее вор, боязливо оглядываясь на занавеску. – Ну взял немножко… – (Грех было не взять, эти простофили на площади совсем за кошелями не следили!) – Потом верну, честное слово!
– Ты уже гитару вернул!
– Гитару я просто не успел. А теперь ее снова сперли, так что извините.
– Может, на ней лежит проклятие? – вкрадчиво предположил Альк, чей сарказм отогревался вместе с телом. – И коров сперли как раз из-за того, что на седле висела гитара?
Рыска с отчаянием подумала, что проклятие лежит на ней самой. Угораздило же связаться с этой парочкой!
– Я на ворованные деньги есть не буду! – Девушка решительно отодвинула плошку. Сильного впечатления это не произвело, потому что в масле уже зияла проколупанная Жаром дыра.
– Спать тоже? – уточнил Альк.
Рыска замялась. Дождик еще не закончился и, похоже, до утра не собирался. Мелкий-мелкий, а земля успела промокнуть даже под деревьями.
– И не стыдно