Синдром Е. Франк Тилье
фильм, он всегда просил об этом меня.
Люси поняла, что напала на след. Что-то случившееся внезапно и совершенно непредвиденное заставило старика Шпильмана изменить обыкновению и подняться на чердак самому, не прибегая к помощи сына.
– А дальше, уже на чердаке, что было?
– Там я и обнаружил его тело – у подножия стремянки.
Люк уставился в пол, зрачки его были расширены. Но доля секунды – и он взял себя в руки.
– Из головы у него текла кровь, он был мертв. Мне было так странно видеть его неподвижным, застывшим с открытыми глазами. И я сразу же вызвал «скорую помощь».
Парень твердой рукой, не давая чувствам вырваться наружу, взял со столика бутылку с остатками пива. Вполне может быть, что Люк, поздний ребенок, видел в своем родителе всего лишь неуклюжего старца, неспособного поиграть с ним в футбол… Люси показала на портрет пожилого мужчины с суровым взглядом черных глаз. Да и сам он был, казалось, весь такой суровый, такой прочный – прямо как Великая Китайская стена.
– Это он?
Шпильман-младший кивнул, сжимая двумя руками бутылку:
– Ну да, папаша в полном расцвете сил. Когда был написан этот портрет, я еще и на свет не родился. А представляете, ему тогда уже пятьдесят стукнуло!
– Чем он занимался?
– Работал хранителем в ФИАФ, Международной федерации киноархивов, и постоянно рылся там в архивных материалах. Видите ли, цель ФИАФ – сохранить кино разных стран, а мой отец увлекался кино всю свою жизнь. Кино – вместе с историей и геополитикой ста последних лет – было главной его страстью. Любые войны, включая холодную, любые конфликты, шпионаж, разведка и контрразведка… Он на всем этом не одну собаку съел… – Люк поднял глаза. – Вы сказали по телефону, что есть какие-то проблемы с одним из фильмов с чердака?
– Есть. Думаю, именно за ним ваш отец в тот вечер и поднимался туда. За короткометражкой пятьдесят пятого года, которая начинается с того, что женщине разрезают глаз. Вам это о чем-нибудь говорит?
Шпильман-младший помолчал, подумал.
– Нет. Ровно ни о чем. Я же никогда не смотрел картин из отцовской коллекции, на фиг мне это старье, тем более про шпионов. Зато сам отец смотрел их постоянно, даже специальный зал для этого оборудовал. Он был просто помешан на кино, настоящий фанат, мог смотреть один и тот же фильм двадцать-тридцать раз! – Люк нервно хихикнул. – Мой папаша… знаете, мне кажется, он немало бобин утащил из этой своей ФИАФ…
– Утащил?
– Ну да, спер, попросту говоря. Что тут поделаешь, оборотная сторона страсти к коллекционированию, он никогда не мог удержаться. Коллекционер же, если хотите, сродни клептоману: будто какой бес в нем сидит и заставляет воровать. Мне известно, что он был в контакте с коллегами, которые тоже таскали бобины, если могли, и их было не так уж мало. Вообще-то, фильмы из хранилища выносить не полагается, но папаша не хотел, чтобы они лежали мертвым грузом в огромных бездушных залах, он… он, понимаете, любил свои бобины, он даже гладил их, как другие гладят кошку… бывают